– Понятно, – задумчиво произнесла Ирина Викторовна. – Думаю, это не вопрос! Как подругу зовут? Фамилия ее какая?
– Ой, не знаю! Я не запомнила, – на ходу выкрутилась Лена и наигранно рассмеялась. – Понимаете, она замуж недавно вышла. Фамилию поменяла. Смешная такая фамилия! Пусть билеты оставят пока на меня. А мы с ней вместе к кассам сейчас подойдем.
– Хорошо, – протянула секретарша. – Можете через десять минут подходить. Заказываю пока на тебя.
– Спасибо, Ирина Викторовна! Спасибо за помощь! И, пожалуйста, не говорите отцу. А то будет за благотворительность меня ругать!
Вопрос билетов был решен быстро.
Весь день Лена провела в хлопотах. Отработав, побежала на рынок, купила курицу и домашних яиц. Затем, заскочив в гастроном, взяла торт «Киевский». На всякий случай, для товарищей Гриши, купила упаковку сигарет. Вынув из тумбочки весь свой запас, положила в сумку сгущенку, банку растворимого кофе и недавно подаренный ей домашний мясной паштет. Постепенно, с пониманием того, что она скоро увидит Гришу, настроение девушки начало подниматься. Собирая вещи, она весело бегала по дому.
Неожиданно послышался стук в дверь.
Поднявшись, Лена на цыпочках вышла в коридор. В дверь снова постучали. Громко, без остановки, зло.
– Кто там? – испуганно спросила она.
– Дочка, открывай. Это я! – послышался голос отца.
Обреченно вздохнув, Лена открыла дверь.
На пороге, брезгливо рассматривая обшарпанную фанерную дверь, стоял отец.
– Папа, ты? – протянула девушка и растерянно отступила назад. – Заходи.
Не спеша, глядя по сторонам, Борис Евгеньевич вошел в комнату. Остановившись на середине, удивленно округлил глаза. Скромное небольшое жилище произвело на него удручающее впечатление. Слева, возле двери, стояла старая панцирная кровать, устланная потертым коричневым пледом. Напротив входа – маленький буфет с массивными керамическими тарелками. Чуть правее – казенный, довольно громоздкий шкаф. Подпертый кирпичами, он слегка накренился. Возле окна – стол и стул. На стене – одинокое допотопное радио. Ни телевизора, ни даже магнитофона в комнате не было.
Бондаренко сочувственно посмотрел на дочь. По-видимому, обстановка произвела на него тяжелое, угнетающее впечатление.
– Какой кошмар, – протянул он и сел на стул.
Лена молчала. Подогнув под себя ноги, девушка села на кровать и взволнованно глянула на отца. Значит, секретарша ее сдала. Стерва! В душе медленно нарастала тревога. Зная амбициозность ее дорогого родителя, дальнейшие события было легко предугадать.
– Ты куда это собралась? – грозно насупив брови, выкрикнул он. – Ты что, вообще сошла с ума?! Мало того что ушла из дома. Теперь она, видите ли, решила лететь в Фергану! К жениху! Ты что задумала?! Хочешь себе жизнь поломать? Хотя, впрочем, ты это уже начала.
Лена испуганно смотрела на отца.
– Нельзя так, дочка, нельзя, – немного поникнув, продолжил он. – Может, мы в чем-то и не правы. Но мы же твои родители. И ты обязана пожалеть нас. Возвращайся домой! Возвращайся, пока не поздно. Пора обо всем забыть.
– Забыть? – Девушка медленно подошла к отцу. – Забыть, что ради твоей карьеры Гришу чуть не выгнали из института, а теперь отправляют в Афганистан?!
– Замолчи! – выкрикнул Бондаренко и резко встал. Тяжело дыша, он зло посмотрел на дочь. – Ничего ты не понимаешь. Я в этой жизни все делал ради тебя! Ты думаешь, мне легко?! В стране бардак. Все катится к чертям! А тут еще ты. А карьера моя, она ведь тоже ради тебя. Я всегда хотел, чтобы ты хорошо устроилась, получила приличное образование, вышла замуж. Чтобы у нас были достойные сваты.
– Хватит, папа! – взвилась Лена. – Ты мою жизнь всю по ноткам уже расписал. Но, заметь, это моя жизнь. И, кроме приличного образования, замужества и, как ты сказал, достойных сватов, я хочу еще и любить!
– Кого? – удивленно спросил Борис Евгеньевич и пренебрежительно скривил губы. – Его?! Что он тебе даст, этот несчастный лейтенант?
– Да, его. Григория Калетника! – выкрикнула Лена и гордо выпрямилась. – Он лучший! Не смей его оскорблять!
Устало вздохнув, отец вытер со лба пот.
– Дура! Какая же ты дура. Ох, пропадешь ты, дочь, пропадешь! Строптивая, гордая! Ну и до чего тебя строптивость твоя довела? Уже три месяца как ты ушла из дома. Забросила учебу, задницу детям подтираешь. Оглянись вокруг, где ты живешь? И все это ради него?! – разгорячившись, кричал Борис Евгеньевич.
