И убедили плотника и земледельца не завидовать.
Князь Шахназар часто поручал Пул-Пуги решать споры односельчан.
Однажды пришли две женщины.
– Это моя курица, да продлится жизнь князя! – сказала одна из жалобщиц, – а соседка ее присвоила и не отдает.
– Да продлится жизнь князя! Она неправду говорит, эта курица моя, – утверждала другая.
– Идите-ка вы обе к Пул-Пуги, – сказал князь Шахназар.
Пул-Пуги, узнав суть спора, взял курицу и вышел на улицу.
– Где вы живете? – спросил он жалобщиц и, выпустив курицу неподалеку от их домов, крикнул: "Кыш!"
– Теперь следите, – сказал Пул-Пуги присутствующим, – в чей двор курица пойдет, тому она и принадлежит.
Жили муж и жена. И был у них один-единственный сын. А родители были престарелыми. Им трудно стало заниматься домашними делами: приносить воду, убирать дом, печь хлеб. Посоветовавшись, они решили женить сына.
– Давай женим сына, – сказал старик жене. – Мы стары, и нет сил заниматься домашними делами.
Женили они сына, привезли в дом невестку. Прошла неделя, другая, прошел месяц, а невестка ничего по дому не делает… По-прежнему домашними делами занимались старики. Невестка же ела да целыми днями валялась на тахте. Старик и старуха задумались: как сделать так, чтобы заставить невестку работать?
– Вот что, – говорит старуха мужу, – пойдем во двор и станем там спорить, кому сегодня идти за водой. Невестка услышит наш спор, устыдится, встанет и принесет воды.
Так и поступили: пошли во двор и стали спорить.
Старик говорит жене:
– Сегодня твоя очередь идти за водой.
А жена кричит мужу:
– Нет и нет, сегодня твоя!
Услышав во дворе спор, невестка приоткрыла дверь и, высунув голову, сказала:
– Отец, что вы спорите? Сегодня сходи за водой ты, а завтра пойдет мама, и, хлопнув дверью, пошла и села на ковер.
Лентяй Тюни и бездельница Ури
Жили в одном селе муж и жена – лентяй Тюни и бездельница Ури. Тюни и Ури целыми днями ничего не делали, только спали. Они даже ленились вскипятить себе чаю и встать попить воды.
У них был осел, но его кормили родители Тюни. После смерти родителей Тюни супруги продолжали жить так же. Односельчане решили проучить лентяев: заживо их похоронить, чтобы они не подавали дурного примера молодежи. Бездельников положили на арбу, накрыли старым, поношенным ковром и повезли на кладбище.
В пути от палящего солнца Ури стало плохо, и она сбросила с себя ковер, а когда арба подъехала к кладбищу, Тюни и Ури стали стонать и охать. В это время у ворот кладбища появился всадник и спросил:
– Куда вы везете этих людей?
– Эти люди – бездельники, мы хотим их похоронить, чтобы они дурно не влияли на нашу молодежь, – ответил один из крестьян.
– Все равно у них нет хлеба, чтобы прокормиться, и в конце концов они умрут с голоду, – заметил другой.
Всаднику стало жалко лентяев, и он сказал:
– Не надо хоронить их заживо, я дам им пшеницу, и они проживут.
Тюни, услышав слова всадника, крикнул:
– Пшеница эта обмолочена или ее еще надо молотить?
– А хлеб он будет печь или нет? – в свою очередь, спросила лентяйка Ури.
– Б-а-а, неужели такие люди еще водятся на этом свете?! – с удивлением воскликнул всадник и ускакал.
Сказали ленивой невестке:
– Возьми эту ткань и сшей себе платье.
Поломавшись немного, невестка ответила:
– Но ведь, чтобы шить, мне нужна игла из отцовского дома.
Маки из Арцаха со своими четырьмя верблюдами приехал в Хндзореск. Он искал место для ночлега верблюдов. В селе он встретился с Лоти.
– Братец, не знаешь ли ты, у кого есть большой двор, чтобы можно было оставить там на ночлег моих верблюдов?
– Знаю, – ответил Лоти, – двор Саки очень большой, там можно разместить десять верблюдов, и сам Саки гостеприимный человек.
Маки еле отыскал дом Саки.
– Братец Саки! Братец Саки! – стоя в ущелье недалеко от дома Саки, кричал Маки.
– Слышу, – ответил Саки с крыльца своего дома.
– Не разрешишь ли оставить моих верблюдов на ночлег во дворе твоего дома?
– А почему бы и нет? Милости просим, мы гостям рады. Поднимись по тропинке мимо родника к моему дому: если в моем дворе будет место, приводи хоть десять верблюдов, – ответил Саки.
