Потом Том открыл тяжелую дверь и втолкнул его внутрь. Ник ощутил запах влажной плесени и разложения. В последнюю секунду перед полной темнотой он успел заметить, что они делят этот подвал с целой семьей изъеденных крысами трупов. Потом Том захлопнул дверь, и они погрузились в абсолютную черноту. Вибрация стала слабее, но даже тогда не прекратилась полностью.
Паника окутала его своим плащом. Чернота ограничила его восприятие до осязания и обоняния, и ни то ни другое чувство не посылало ему утешительных известий. Он чувствовал, как доски непрерывно вибрируют у него под ногами, а пахло вокруг смертью.
Том слепо ухватился за его руку, и Ник притянул слабоумного поближе к себе. Он чувствовал, как Том дрожит, и подумал о том, не плачет ли он или не пытается ли сказать ему что-нибудь. Эта мысль избавила его от части собственного страх, и он положил руку Тому на плечи. Том ответил ему тем же. Вытянувшись в струнку, они стояли в темноте, прижимаясь друг к другу.
Вибрация под ногами у Ника стала еще сильней. Казалось, даже воздух слегка трепещет вокруг его лица. Том сжал его еще крепче. Слепой и глухой, Ник ждал, что же произойдет, и размышлял о том, что если бы Рэй Бут дотянулся бы и до второго глаза, то вся жизнь была бы такой же, как сейчас. Если бы это случилось, он, наверное, давным-давно бы выстрелил себе в голову и покончил бы с этим.
Позже он был почти не в состоянии поверить своим часам, которые настаивали на том, что они провели в темноте подвала только пятнадцать минут, хотя логика и убеждала его в том, что раз часы идут, то это действительно так. Никогда за всю свою жизнь он не понимал, насколько субъективно, насколько растяжимо на самом деле время. Казалось, что они провели там по крайней мере час, а, возможно, два или три. По мере того, как время шло, он все более уверялся в том, что он с Томом в подвале не одни. Конечно. Там были тела — какой-то бедолага перед концом притащил сюда всю свою семью, очевидно, исходя из рожденного бредом предположения, что раз они пережидали в этом убежище все природные катаклизмы, то и этот они могут переждать здесь же — но не их он имел ввиду. С точки зрения Ника, труп был обычной вещью, ничем не отличающейся от стула, пишущей машинки или коврика. Труп был обычной неодушевленной вещью, заполняющей пространство. Но он чувствовал присутствие другого существа, и он становился все более уверенным в том, кто — или что — это.
Это был темный человек, человек, который оживал в его снах, существо, чей дух он учуял в черном сердце циклона.
Где-то… в углу или возможно, позади них… он наблюдал за ними. И ждал. В подходящий момент он дотронется до них, и оба они… что? Сойдут с ума от страха, конечно. Именно так. Он может видеть их. Ник был уверен в том, что он может видеть их. У него были глаза, способные видеть в темноте, как глаза кошки или какой-нибудь жуткой твари. Как в том фильме, «Хищник». Темный человек мог видеть тона спектра, недоступные человеческому глазу, и для него все выглядело медленным и красным, словно весь мир был опущен в красильный чан с кровью.
Поначалу Ник был в состоянии отделять фантазию от реальности, но со временем он все более и более убеждался в том, что фантазия и есть реальность. Он вообразил, что ощущает дыхание черного человека у себя на затылке.
Он уже был готов подскочить к двери, открыть ее и взлететь вверх по лестнице, что бы ни ожидало его наверху, но Том опередил его. Его рука на плече у Ника неожиданно исчезла. В следующее мгновение дверь подвала со стуком открылась, пропустив поток ослепительно белого света, который заставил Ника заслонить рукой свой здоровый глаз. Он успел различить лишь призрачный, извивающийся силуэт Тома Каллена, который шатаясь и спотыкаясь, ринулся вверх по лестнице. Ник последовал за ним, нащупывая свой путь в ослепительной белизне. Когда он поднялся наверх, глаза уже привыкли.
Он подумал о том, что в амбаре не было так светло, когда они опускались вниз, и немедленно понял почему. С амбара снесло крышу. Казалось, она была удалена почти что хирургическим способом. Работа была проделана так чисто, что на полу, который она когда-то покрывала, не было ни щепок, ни другого мусора. С сеновала свисали три балки, а со стен сорвало почти все обшивочные доски. Находиться в этом амбаре это было все равно что стоять внутри собранного скелета доисторического чудовища.
