«Не сходи с ума.»
Он разрабатывал свою ногу. Она была в гораздо лучшем состоянии, чем он рассчитывал, отчасти благодаря тренажерам в спортивном зала гостиницы. Нога все еще немного болела и плохо сгибалась, но он уже мог ковылять без костылей.
Он был абсолютно уверен, что сможет научить Тома управляться с аэросанями, которые стояли здесь почти в каждом гараже. Проезжать по двадцать миль в день, взять палатки, большие спальные мешки, побольше сухих концентратов…
«Да, а когда на перевале на вас двинется лавина, то вы можете помахать пакетиком сухой моркови и велеть ей, чтобы она ушла. Не сходи с ума.»
И все же…
За завтраком он спросил:
— Том, ты очень сильно хочешь вернуться в Боулдер?
— И увидеть Фрэн? Дика? Сэнди? Ей-Богу, я хочу вернуться в Боулдер больше всего на свете, Стью. Ты не думаешь, что они могли отдать кому-нибудь мой маленький домик, а?
— Уверен, что нет. Я просто хочу спросить тебя, не хочешь ли ты попытать счастливый случай?
Том удивленно посмотрел на него. Стью уже собрался было объяснить ему, что он задумал, когда Том сказал:
— Ей-Богу, но ведь вся жизнь — это счастливый случай, так ведь?
Так все и решилось. Они выехали из Грейт Джанкшен в последний день ноября.
Тому не пришлось обучаться основам вождения аэросаней. В гараже Дорожного Департамента Колорадо, меньше, чем в миле от гостиницы, Стью отыскал настоящего монстра. У монстра был двигатель повышенной мощности, обтекатель на случай сильного ветра и, самое важное, большой открытый грузовой отсек, вполне способный вместить в себя приличного размера собаку. В местных магазинах они без труда нашли себе все необходимое для путешествия, включая даже две пары беговых лыж, хотя при мысли о том, что Тома, возможно, придется обучать основам лыжного спорта, кровь у Стью стыла в жилах.
К двум часам первого дня путешествия Стью убедился, что его страхи перед тем, что они могут застрять где-нибудь и умереть от голода, полностью безосновательны. Леса просто кишели крупной дичью. Ничего подобного за всю жизнь видеть ему не приходилось. Позже в тот же день он застрелил оленя.
Наевшись до отвала, Стью зажарил еще около тридцати фунтов восхитительного мягкого мяса и убрал его в аэросани. В первый день они проехали только шестнадцать миль.
В ту ночь сон изменился. Он снова был в родовой комнате. Все вокруг было залито кровью. Простыня, которой была укрыта Фрэнни, промокла насквозь. Она пронзительно кричала.
«Он выходит, — выдохнул Джордж. — Время его наконец пришло, Фрэнни, и он ждет, так что тужься! ТУЖЬСЯ!»
И он появился, он появился в финальном потоке крови. Джордж вынул ребенка, держа его за бедра, так как он родился ножками вперед.
Лори стала кричать.
Это был волк с яростно усмехающимся человеческим лицом, его лицом, это Флегг, его время снова пришло, он не был мертв, он пока не умер, он продолжал расхаживать по миру, Фрэнни родила Рэнделла Флегга…
Стью проснулся, задыхаясь от волнения. Кричал ли он во сне?
Том крепко спал, так глубоко забравшись в спальный мешок, что Стью был виден только его чуб. Коджак свернулся рядом со Стью. Все было в порядке, это был только сон…
А потом в ночи раздался вой — растущий, протяжный звук серебряных колоколов ужаса и отчаянья… вой волка или, возможно, крик неспокойного духа убийцы.
Коджак поднял голову.
Руки, бедра, пах Стью покрылись гусиной кожей.
Вой не повторился.
Стью заснул. Утром они снова отправились в путь. Перед отъездом Том обратил внимание Стью на то, что все внутренности оленя куда-то исчезли.
За три дня до Нового Года хорошая погода кончилась, и они остановились в городке Киттередж. Они уже были так близко от Боулдера, что отсрочка стала для них горьким разочарованием Даже Коджак был не в своей тарелке.
— Мы сможем скоро снова отправиться в путь? — с надеждой спросил Том.
— Не знаю, — ответил Стью. — Надеюсь, что сможем. Если б только выпало денька два хорошей погоды, мы бы успели добраться. Черт возьми!
Но это оказался самый сильный снегопад за всю зиму. Снег шел пять дней, и местами сугробы достигали высоты двенадцати и даже четырнадцати футов.
Когда снегопад закончился, они снова отправились в путь, но двигаться приходилось медленнее, чем когда-либо. Находить дорогу стало все труднее. Аэросани постоянно застревали, и им приходилось постоянно откапывать их. Во второй день 1991 года в отдалении вновь послышался грохот лавин.
