— Привет, ма, — сказал он.
Она посмотрела на него молча, и ужас неожиданно опустился на его сердце, как зловещая птица на старое гнездо. Ужас, что она может отвернуться от него, отвергнуть его, показать ему свою спину в дешевом пальто и просто-напросто уйти за угол в метро, оставив его в одиночестве.
— Привет, Ларри, — сказала она и, поманив его за собой, пошла вверх по лестнице.
— Ма?
Она обернулась к нему, стоя между исчезнувшими каменными собаками, и он обнял ее. В первое мгновение страх слегка исказил черты ее лица, словно она ожидала не объятий, а ударов. Потом выражение страха исчезло, и она ответила на его объятия. На мгновение ему показалось, что сейчас он заплачет, и уж во всяком случае, он был уверен, что она-то заплачет точно. Это был Трогательный Момент. Поверх ее склонившегося плеча ему была видна дохлая кошка, наполовину вывалившаяся из мусорного контейнера. Когда она высвободилась из объятий, глаза ее были сухими.
— Пошли, я приготовлю тебе завтрак. Ты ехал на машине всю ночь?
— Да, — ответил он, и голос его слегка дрожал от избытка чувств.
— Ну что ж, пошли. Не забудь вытереть ноги. Если ты наследишь, мистер Фримен просто убьет меня.
Он прошел за ней мимо уничтоженных каменных собак и немного настороженно посмотрел на то место, где они стояли, просто чтобы убедиться в том, что они действительно исчезли, что его рост не стал меньше на два фута и что десятилетие восьмидесятых не вернулось обратно в область будущего. Она распахнула двери, и они вошли.
После завтрака он стал стряхивать пепел в кофейную чашку, но она выхватила ее и поставила перед ним пепельницу. Чашка была полна гущей, и в нее вполне можно было стряхивать пепел. Пепельница была чистой, без единого пятнышка, и он стряхнул в нее пепел с некоторым угрызением совести. Его мать умела расставлять по всему пути небольшие капканы, так что скоро лодыжки начинали кровоточить, а ум заходил за разум.
— Итак, ты вернулся, — сказала Элис. — Что привело тебя сюда?
— Я скучал по тебе, ма.
Она фыркнула.
— Так вот почему ты писал мне так часто?
— Я не очень-то большой мастер по части писем.
— Но ты по-прежнему внимателен к своей матери. Этого у тебя не отнять.
— Извини, — сказал он. — Как тебе жилось, ма?
— Не так плохо. Спина побаливает, но у меня есть лекарства. Я справлюсь.
— А выглядишь ты по-прежнему, как девушка, — сказал он с оттенком своей прежней добродушной лести. Ей всегда это нравилось, но сейчас лишь тень улыбки тронула ее губы. — Новые мужчины в твоей жизни?
— Несколько, — сказала она. — Ну, а как насчет тебя?
— Нет, — сказал он серьезно. — Никаких новых мужчин. Девушки — да, но никаких новых мужчин.
Он надеялся рассмешить ее, но опять вызвал лишь призрачную улыбку. Мое появление беспокоит ее, — подумал он. Она не знает, зачем я здесь. Не для того она ждала меня три года, чтобы я наконец появился. Ей хотелось бы, чтобы я оставался пропавшим без вести.
— Видишься с кем-нибудь постоянно?
— Живу в свое удовольствие.
— Ты всегда так и поступал. Во всяком случае, ты ни разу не пришел домой сказать мне, что поставил какую-нибудь симпатичную девушку-католичку в интересное положение. В этом тебе надо отдать должное. Ты либо был очень осторожен, либо тебе везло, либо ты был очень вежлив.
Он попытался сохранить бесстрастное лицо. В первый раз за всю жизнь она заговорила с ним о сексе.
— Так или иначе, рано или поздно тебе придется это сделать, — сказала Элис. — Говорят, что холостяки живут прекрасно. Это не так. Ты просто становишься старым и безобразным, полным песка, как мистер Фримен.
Ларри фыркнул.
— Я слышала твою песню по радио. Я говорила всем, что это мой сын. Это Ларри. Большинство мне не верило.
— Ты слышала?
— Ну, конечно. Ее постоянно передают по этой рок-н-рольной радиостанции, которую слушают юные девицы.
— Тебе понравилось?
— Не больше, чем вся музыка этого сорта. — Она посмотрела на него твердо. — Думаю, что какие-то места звучат очень впечатляюще. Похотливо.
Он заметил, что переступает с ноги на ногу, и заставил себя остановиться.
— Мне просто хотелось, чтобы это звучало… страстно, ма. Вот и все. — Лицо его покраснело. Он никогда не думал, что будет сидеть на кухне у матери, обсуждая страсть.
