Тем не менее Шибанов выдержал. Он лишь отшатнулся и снова бросился в атаку, потому что Сонни этого не ждал. Азиат явно надеялся, что русскому досталось на славу, и готовился добивать его.
Таранная атака Ростислава не удалась — в последний момент Сонни потерял равновесие, но не упал. Удар кулака Шибанова он отбил легко, точно так же парировал и второй. Но третий — тот, которому учил дед — бесславно пропустил.
Сонни согнулся, и Шибанов, понимая, что другого случая ему уже не представится, с размаху нанес удар коленом в лицо. Сонни упал на спину, Шибанов, вспомнив увиденные по телевизору соревнования по кетчу, с размаху прыгнул ему коленями на грудь. Под коленями хрустнуло, Сонни замолотил руками по полу и замер. Изо рта широкой струей хлынула кровь.
Мидори победно завизжала.
— Отлично, — сказал Мастер, медленно хлопая в ладоши.
Шибанов застыл над распростертым безжизненным телом, сплюнул выбитый зуб, запрыгавший по каменным плитам пола.
— Ты победил, русский, — с удовлетворением произнес Мастер. — Я всегда знал, что вы хорошие бойцы, и потому вас следует опасаться. К великому сожалению, меня никто не слушал. Сейчас мы расплачиваемся за это.
— Я выиграл, — просипел Ростислав. — Что я получу?
— За это ты получишь возможность выбора, русский, — сказал Мастер, приглаживая ладонями свой седой ежик волос. — Ты, верно, думал, что получишь свободу? Нет, русский. Ты в Америке, а Америка — это страна великого обмана, как ни печально. Потому ты получишь только возможность выбора, и больше ничего.
Ростислав молчал. Все его избитое тело болело, и он боялся посмотреть на Атику и Мидори, стоявших справа. Подбежавшие люди в форме утащили тело Сонни, схватив его за ноги. Тут же появился сутулый негр с ведром и шваброй, принялся торопливо замывать кровь с камней.
Шибанов был уверен, что его противник мертв.
— Ты готов сделать выбор, русский?
— Это зависит от того, что за выбор вы имеете в виду, — сказал Шибанов, закашлялся и выплюнул кровяной сгусток.
— Выбор — он и есть выбор, — ответил за Мастера Роулинсон. — Его можно делать или не делать. Когда ты спрашиваешь, какой именно выбор ты готов сделать, это уже совершенно другой выбор. Выбор между выборами, если ты еще не понял.
Мастер глухо засмеялся.
— Вот за что я люблю этого человека, — сказал он. — За то, что умеет красиво, но запутанно говорить, и за то, что не любит мексиканское пиво, потому что оно отдает мочой. Я тоже так считаю.
— Вам так часто приходилось пить мочу, сэр, что вы легко распознаете ее вкус? — спросил Шибанов, не удержавшись.
Мастер нахмурился, а потом снова расхохотался.
— Я положительно люблю русских, — заявил он. — Шутит он, видите ли. Хорошо, что мы не начали с ними воевать раньше, чем это могли себе позволить. С такими замашками они нас победили бы в два счета. Черт, да я видел это во Вьетнаме, где вьетконговские ублюдки были во всем натасканы советскими инструкторами. Парни из «зеленых беретов» рассказывали мне, как поймали одного комми. Что они с ним только не делали, а он лишь кричал «fuck you», пока не сдох. Великая страна, великая нация. Жаль, что ее изгадили либералы. Мы могли бы сговориться. Теперь уже поздно, да…
— Так что за выбор? — напомнил Шибанов.
— Выбор простой, — сказал Мастер. — И сейчас ты узнаешь, в чем там соль.
Глава одиннадцатая
Это не сказка…
«Нерушимые договоры, богатства, тайна,
Вечный прогресс, космос и современные открытия.
Вот она, жизнь…»
Уолт Уитмен
Сколково, Россия, март 2014 года
— Здравствуйте, Владимир Владимирович, — сказал Гумилев, когда на экране появился Путин.
— Здравствуйте, Андрей Львович. Какие у вас новости в отношении работ по «Армагеддону»?
— Более-менее обнадеживающие. Действующей вакцины пока нет, но мы, кажется, на верном пути.
— Это хорошо, — сказал Путин. — Это очень хорошо. А как вы посмотрите на то, чтобы возглавить специальную миссию ООН, которую планируется разместить в штате Айдахо?
Гумилев замялся. Информация для него была совершенно новой, за что он тут же решил взгреть своих соответствующих сотрудников, в том числе отвечающих за ооновские каналы.
