— Представьтесь для начала, — сказал Кларк сухо.
— Лейтенант Дональд Смоллвуд, — отрекомендовался парламентер. — Командир мобильного отряда Республиканской армии.
— Республиканской армии, вот как, — усмехнулся бывший дальнобойщик. — Что-то я не помню, чтобы Макриди о таком говорил в своих радиообращениях.
— Название принято совсем недавно, — с достоинством сказал Смоллвуд. — Я уполномочен от лица командующего Республиканской армией генерала Эрвина Макриди предложить вам сдаться. После капитуляции поселения мы обещаем сохранить всем жизнь. Ваше оружие, продукты питания, горючее, вода и прочее переходят в собственность Республиканской армии и будут распределяться согласно правилам, установленным в ней.
— Интересно было бы познакомиться с правилами, — заметил Шибанов.
Лейтенант изучающе посмотрел на него, снова поправил очки и продолжил, проигнорировав реплику:
— Комендантом поселения буду назначен я.
— А зачем? — спросил Шибанов. — Насколько я понимаю, принцип так называемой Республиканской армии — забрать все, что есть, и двигаться дальше, чтобы награбить еще. Вы же не собираетесь заниматься здесь, скажем, сельским хозяйством?
— Вы кто? — со вздохом обратился к нему лейтенант.
— Лейтенант Шибанов, — не удержался Ростислав.
— Лейтенант, вы слишком много знаете, как я посмотрю.
— Я быстро учусь. Как и вы… Гофер?
Парламентер опять привычным движением поправил очки и улыбнулся одними губами:
— А я-то пытался вспомнить, где раньше вас видел… Неожиданная встреча, ничего не скажешь.
— Расти, ты знаешь этого типа? — недоуменно спросил Кларк.
— Итак, продолжим, — сказал лейтенант. — Вы согласны капитулировать?
— Какие у вас гарантии?
— Никаких. Вы либо капитулируете и остаетесь живы, но подчиняетесь новым законам и правилам, либо погибаете. Тем, кто выживет в случае штурма, я ничего гарантировать не могу и подавно.
— Послушай, Гофер, — мягко произнес Шибанов, беря лейтенанта за рукав и разворачивая к себе. — Убирайтесь отсюда, пока не поздно. Может быть, вы и возьмете Уотерхоул. Но делить награбленное будут далеко не все ваши бандиты. И ты в том числе, я об этом позабочусь лично.
— Не смейте меня трогать! Я парламентер! — взвизгнул лейтенант, вырывая рукав из пальцев Ростислава. Перед русским сразу предстал тот, прошлый Гофер: трясущийся очкарик в шортах и футболке с рекламой пончиков, переминающийся с ноги на ногу, словно из боязни обмочиться.
Вокруг засмеялись.
— Идите себе, сэр, — вежливо сказал Фил Гибсон, подталкивая парламентера к вновь приоткрывшимся воротам. — Идите. Скажите своим, может, они передумают и поедут по домам.
Однако по лицу Гофера-Смоллвуда было ясно, что он ничего никому не скажет.
— Секунду, Фил, — попросил Ростислав и остановил лейтенанта. — Что все же случилось? Мне в самом деле интересно.
— Что случилось? — повторил Смоллвуд. — Что случилось… Ваш приятель, тот, полицейский… Он показал мне, как нужно теперь жить. В заново сложившихся условиях.
— Он не был полицейским, — сказал Шибанов.
— То есть?
— Он был обычным преступником, который переоделся в форму копа. Неплохим человеком, да, но — преступником. А кем были вы? Риэлтором?
— Как вы угадали? — лейтенант сделал было еще шаг к воротам, но замер.
— Интуиция, — сказал Ростислав.
Гофер повернулся и вышел. Пошел к джипу, потом ускорился и побежал трусцой. Шибанов подумал, что лейтенант отчаянно удерживается, чтобы не оглянуться назад через плечо. С вышки кто-то презрительно заулюлюкал.
— Ты не ответил, Расти, — сказал бывший дальнобойщик. — Знал этого типа?
— Встречались. Тогда он был никем. Думаю, мы правильно поступаем, что не сдаемся армии, в которой такие лейтенанты, Рой.
— Тогда идем на стену, потому что вот-вот начнется самое интересное. Хочешь хлебнуть?
Кларк протянул Шибанову початую бутылку виски.
— Ты уже принял дневную норму, Рой, — с улыбкой сказал Ростислав. — А я не пью.
— Сегодня особенный день, Расти, — с такой же улыбкой сказал Кларк. — А в раю виски точно нет. Там только амброзия, а я не уверен, что мне она понравится. Наверное, чересчур сладко.
Ростислав взял бутылку и сделал большой глоток.
