Июль 2009 года, Арктика. Северный Ледовитый океан. Борт станции «Земля-2»
Андрей возвращался в капитанскую рубку к Свиридову. Он поднялся на этаж выше и теперь медленно шел по коридору, разминая плечи. Дыхание стало ровным, в голове прояснилось, а сердце пришло в свой обычный режим.
Теперь надо сделать вид, как будто ничего не случилось. Не выдавать себя. Вместе со всеми удивиться отключению системы и попытаться взять ситуацию в свои руки. На этой мысли его снова кольнуло. Потеря контроля приводила в бешенство, как будто его корабль захватили пираты и вот он, еще недавно легендарный и непобедимый, теперь стал обычным, ничего не значащим человеком, у которого вся власть заключалась в его кулаках. Да еще, похоже, единственным, у кого не было никакой магической силы, зато были отягчающие обстоятельства в виде двух любимых и беззащитных девчонок…
Дверь в капитанскую рубку оказалась закрыта изнутри. Андрей постучал.
— Кто? — из-за двери раздался незнакомый мужской голос.
— Гумилев, — ответил Андрей.
Вот так, теперь даже для того, чтобы попасть в рубку приходится объясняться с какими-то чужими людьми. «Открой», — услышал Андрей голос Свиридова. Дверь щелкнула и отползла в сторону. Гумилев вошел.
— Вас только за смертью посылать… — недовольно проворчал Свиридов.
— Я что-то должен был сделать? — не понял Андрей.
— Уже ничего не надо.
Андрей посмотрел туда, где еще недавно лежало тело Алферовой. Теперь там было пятно, которое старательно оттирали те самые люди с незапоминающимися лицами. Он вспомнил, что Свиридов просил захватить мешок. Как будто у него тут везде рассованы мешки для трупов.
— Фрам не работает, — сообщил, как бы между прочим, Андрей.
— То есть, мы не сможем получить никакую информацию о произошедшем?
— От него — нет.
— Сколько времени понадобится, чтобы наладить работу?
— Без понятия. Я даже не представляю, какого рода повреждения ему нанесены.
— Надеюсь, у вас есть специалисты, которые могут заняться этим вопросом?
— Уже занимаются. Генерал нахмурил брови.
— О чем вы разговаривали с Илюмжиновым?
— Не ваше дело, — сердито огрызнулся Гумилев. Еще не хватало, чтобы ему устраивали допрос. Их разговор прервал стук в дверь.
— Кто? — снова спросил человек в черном свитере.
— Ковалев, — раздалось из-за двери.
— Пусть катится к черту, — скомандовал Свиридов.
— Впустите его, — жестко сказал Андрей.
Они переглянулись со Свиридовым, и тот кивнул своему человеку. Дверь открылась.
— Я кое-что вспомнил, — начал Ковалев прямо от порога.
— Рассказывай.
— У Алферовой в Питере есть сестра и мать. Мать сейчас в больнице. Она уже давно болеет, но сейчас все стало совсем хреново. Алферова каждый день звонила сестре примерно в это время. Она не любила распространяться о своей личной жизни, поэтому выходила на связь довольно поздно ночью, когда все расходились…
— Вы что, использовали специальные частоты дальней связи для личных разговоров? — возмутился генерал.
На его слова никто не обратил внимание.
— Если они разговаривали сегодня, то, вполне возможно, сестра могла что-то заметить. Может быть, Алферова делилась с ней своими опасениями или выглядела как-то не так…
— Откуда она выходила на связь?
— Да прямо отсюда! Позволите?
— Бардак! — Свиридов отошел в сторону, пропуская Ковалева к пульту управления.
— Какой бы правильной она ни была, все равно ж женщина. Они не могут без разговоров…
Ковалев сел в кресло и развернулся к монитору. Через какое-то время он победно хлопнул себя рукой по коленке.
— Так и есть. Сегодня… Минут за двадцать до убийства. Свиридов посмотрел на своих людей.
— Свяжитесь с ней и допросите.
— Только помягче… У людей несчастье все-таки, — добавил Андрей.
