Полз по борозде, считая в горячечном возбуждении метры пути. Только бы ничего не заметил, не заподозрил Шнитке. Только бы…
Взрыв взметнул на поле снежный султан и вмиг разбудил кажущееся дремотное спокойствие переднего края: дробно раскатились звуки автоматных очередей, хлестко защелкали винтовки, взахлеб залаяли пулеметы. Взлетели в небо ракеты, безжалостным мертвым светом ощупывая каждую пядь земли на нейтральной полосе, наперебой заговорили минометы.
Ответили и немцы – на всю мощь заработали средства огневой поддержки разведки.
Кромешный ад заполыхал над кукурузным полем, когда ударила артиллерия. "Чья?" – Алексей уже не прислушивался: сжавшись в комок, он попытался поглубже втиснуться в небольшую воронку.
Последнее, что он запомнил, был огромный алый цветок: отшвырнув в сторону снежное крошево вперемешку с комьями земли, он раскрыл прозрачные лепестки и начал стремительно расти ввысь к взвихренному небу.
Вертолет покачивало на невидимых глазу воздушных волнах. Внизу струились речные долины, укрытые снегом, щетинилась деревьями тайга, окружая лысые сопки.
– Эй, капитан! – стараясь перекричать шум винтов, позвал его один из пилотов. – Тебя… – подал ему наушники рации.
– Савин слушает! – прижимая покрепче пластмассовую чашечку к ушной раковине, капитан заорал что было мочи.
– Вы чего кричите! Я не глухой, – чистый и звонкий голос в наушниках. – Вызываю Магадан. Прием… Говорите…
– Савин, как слышишь?
– Отлично. Кто говорит?
– Кудрявцев. Не узнал?
– Саша, ты? Какими судьбами?
– Шеф срочно отфутболил тебе в помощь. К сожалению, опоздал на час. Слушай, бумага и ручка есть?
– Конечно.
– Записывай.
– Минуту… Давай.
– Колпин Сергей Петрович, 1920 года рождения; паспорт: серия… номер…
– Саша, не торопись…
– Повторяю… Записал? Оверченко Олег Максимович, 1934 года рождения; паспорт: серия… номер… Боря, все это "липа". Оба вылетели в Хабаровск ночным рейсом, как ты и предполагал. У меня все. Как у тебя?
– Похоже, что есть след…
– Удачи тебе, Боря! До скорого!
– Спасибо…
Савин вернулся в салон, где подремывали два сотрудника Хабаровского уголовного розыска, которых дали ему в помощь. "Крепкие ребята" – позавидовал их спокойствию Савин и прильнул к иллюминатору: внизу по левому борту, неторопливо по сравнению с вертолетом, ползла гусеница скорого поезда Хабаровск – Москва.
По прилету в Хабаровск капитана ждали обнадеживающие новости – оперативные группы в аэропорту и на железнодорожном вокзале проделали поистине титаническую работу. Человек в дубленке и барсучьей шапке покинул самолет одним из первых. Удалось разыскать водителя таксомотора, который доставил его на железнодорожный вокзал. По его словам, пассажир имел при себе вместительный саквояж из черной искусственной кожи; попутчиков с ним не было. Похоже, что второй, если он летел этим рейсом, или остался в городе, или добрался другим транспортом. Второй вариант, предполагал Савин, – более достоверный: Янчик и тут остался верен себе.
На вокзале след Христофорова снова был утерян, и оперативникам пришлось изрядно постараться, чтобы вновь его отыскать. Помог в этом дежурный по автоматическим камерам хранения багажа молодой сержант, практикант школы милиции, которому показали фоторобот Христофорова, переданный по фототелеграфу из МУРа. Оказалось, что Христофоров появился в помещении автоматических камер хранения и некоторое время ожидал свободную ячейку, стараясь не выделяться из толпы пассажиров, которые стояли в очереди, что ему не очень удавалось, так как он был одет явно не по сезону – в легкий кожаный плащ и меховую шапку из шкуры нерпы.
Вскрыв вместе с понятыми автоматические боксы, оперативники изъяли туго набитый саквояж, в котором нашли дубленку, барсучью шапку, смену белья, механическую бритву, банку растворимого кофе.
Значит, Христофоров, сменив опять, словно змея, свою шкуру – приметную верхнюю одежду, видимо, решил уехать из Хабаровска по железной дороге: дежурный по вокзалу заметил его на перроне среди отъезжающих.
Но как далеко он решил ехать? А если это просто отвлекающий маневр? От Раджи можно было ожидать любого подвоха. Если он все-таки в поезде, то явно его конечной целью будет не Москва – в этом Савин не сомневался.
