Свободное время занимаю заполнением медицинской документации. Особой сложности тут нет. Правда, большой объём всегда удивляет. Это, конечно, не история болезни, которую от руки пишут в больницах, отчего каждому пациенту становится понятна тайна почерка медицинских работников. Большое количество информации в учебном учреждении уже тогда заставляет трансформироваться любой стиль в тот, что со временем всё труднее становится разобрать. На работе послаблений нет, писать приходится не меньше, а больше. От этого почерк становится всё хуже, позволяя медику экономить время, выводя на бумаге невнятного вида прописные буквы, упрощённые до самого малозатратного вида.
Кроме прочего, виной такого почерка становится пресловутая лень. Было бы свободное время и другие возможности, почерк не был бы столь ужасным. Оптимальным вариантом является использование в работе печатных букв. В условиях скорой помощи ещё можно приноровиться к такому способу письма, напрочь устраняющему несколько лет начальной школы, возвращаясь к первоначальному варианту. Впрочем, пропись разработана совсем недавно, достаточно вспомнить текст и вид посланий, допустим, Петра Великого.
Может, со временем у медиков отберут ручки да выдадут иные приспособления, на которых придётся печатать или, о чудо, достаточно будет говорить, а заморский прибор будет сам преобразовывать слова в текст. Такая аппаратура установлена в современных диагностических центрах, где если не сам доктор заносит всю информацию в компьютер, то это за него делает его личный секретарь. Нам секретарей выдавать никто не станет, хотя почему-то у докторов-криминалистов они есть. А ещё у докторов-криминалистов иногда есть сопровождающий их охранник в погонах. Хорошо, когда руководство думает о своих сотрудниках. Нам же ясно дали понять — выделить каждой бригаде по охраннику нет возможности, что же тогда говорить про секретарей. Руководство страны решило ситуацию ещё лучше, отобрав у бригад санитаров, которые являлись иногда не только носильщиками и практикантами, но могли выступить в роли секретаря и охранника. Теперь нет и этого.
Карточка пациента заполнена, сопроводительный лист написан, а мужчина не возвращается. Женщина в салоне не волнуется, терпеливо ждёт. Раз такое дело, мы тоже не тревожимся. Ребёнок спокойно сидит у женщины на руках. Всем тепло, все греются. Недоволен только водитель, ему жалко расходовать бензин, он уже думает заглушить двигатель, но я его отговариваю от этого. Не хватало нам укоров от людей в салоне, они ещё успеют замёрзнуть, пока мы будем ехать: противный ветер выдует тепло, останется только терпеливо ждать прибытия в больницу.
Ожидание закончилось благополучно. Забрав сумки у совсем измученного мужчины, поставил их в салон. От медицинской помощи он продолжал отказываться. Против воли ничего не сделаешь. Пожелал ему мягкого спуска.
Снег продолжает падать. Такое количество осадков уже не радует. Оно и до этого не радовало, а теперь и вовсе нет желания смотреть на небо. Свод разверзся, одаряя мир залежавшимся богатством. Где-то воды нет годами, а у нас её такое количество, что девать некуда. Аккуратно выехали на дорогу, вклиниваясь в растянувшуюся пробку. Едем медленно и аккуратно. Больница располагается в спальном районе, туда, как раз в это время, люди начинают стремиться, освобождая тёплые помещения своих рабочих мест. Мы поедем в общем потоке, не включая сирен и не пытаясь наглеть. Для этого нет необходимости, да тепло хоть немного будет задерживаться в салоне.
Женщина ехала спокойно, но через небольшой отрезок времени стала отчаянно возмущаться из-за пробирающего холода. А ведь я ей говорил, когда отговаривал от поездки, что на улице холодно и в машине тоже холодно. Видимо, не ожидала женщина именно такого холода. От предложенного одеяла отказалась, продолжая ругаться, что если бы знала о таком несерьёзном отношении к людям, то сама могла спокойно уехать на общественном транспорте или в крайнем случае на такси.
Я, конечно, сильно сомневаюсь в тепле общественного транспорта. Не каждый автобус радует горячим отоплением, про троллейбусы и трамваи можно не заикаться. Но трамваи стоят особняком — зимой они напоминают гробы. Всегда поражался людям, которые каждый день в трамвае передвигаются по городу, а ещё больше меня удивляют люди, которые в таких условиях работают. Там же спокойно не присядешь на сиденье, рискуя, как минимум, заработать воспаление мочевого пузыря. Да, у нас условия труда сегодня не лучше. Есть у скорой помощи автомобили с нормальным отоплением, но я не привык выбивать для себя какие-либо снисходительные условия.
