7 ноября 1941 года, в тот день, когда Красная площадь провожала войска на фронт, подступивший к Москве, Геринг подписал приказ «Об использовании русской рабочей силы»:
«1. Наличие крупных резервов рабочей силы на родине имеет решающее значение для исхода войны. Русские рабочие показали свою трудоспособность во время строительства гигантской русской промышленности, поэтому эта трудоспособность должна быть теперь использована на благо империи…
При применении мер поддержания порядка решающим является быстрота и строгость. Должны применяться лишь следующие разновидности наказания, без промежуточных ступеней: лишение питания и смертная казнь…»
Свои сети рабовладельцы раскинули по всей оккупированной Европе. Они гнали молодых людей из России и Голландии, из Франции и Дании, с Украины и Белоруссии. Известны цифры по каждой стране и по годам, они ужасают: 1941 год — 3 миллиона гражданских лиц и военнопленных; 1942 год — 4,1; 1943 год — 6,3; сентябрь 1944–7,9 миллиона невольников. Едва ли не каждый третий рабочий в германской промышленности был иностранцем.
21 марта 1942 года Гитлер назначил Фрица Заукеля, гаулейтера Тюрингии, генеральным уполномоченным по использованию рабочей силы. К этому времени нехватка рабочей силы в рейхе оценивалась примерно в 10 процентов всех занятых — 850 тысяч человек. Полномочия фюрера давали Заукелю право распоряжаться «всей наличной рабочей силой, включая иностранных рабочих и военнопленных».
Распоряжался этот господин — отдадим ему должное — весьма энергично. Заукель потребовал от правительственных и военных органов ускорить темпы мобилизации русской рабочей силы и ее отправки в империю. Следом, 10 мая 1943 года, главное командование сухопутных сил Германии издало приказ «О мобилизации русской рабочей силы для империи». Процитирую этот документ:
«Мероприятия по мобилизации не должны ограничиваться городскими районами, в которых имеются учреждения по использованию рабочей силы. Необходимо также в широком масштабе охватить то городское население, которое переселилось в сельские местности, а также местное сельское население в той мере, в которой оно может быть высвобождено по мнению соответствующих сельскохозяйственных учреждений.
Для выполнения этой задачи необходима поддержка военных и местных гражданских организаций (полевых комендатур, местных комендатур, сельскохозяйственных управлений хозяйственного штаба на востоке, районных управлений, бургомистров и т. д.).
Речь идет о мероприятии, имеющем решающее значение для исхода войны. Положение с рабочей силой в империи настоятельно требует, чтобы указанные мероприятия были осуществлены немедленно и в широком масштабе. Это должно стать важнейшей обязанностью всех организаций…»
«В целях выполнения программы железно-сталелитейной промышленности и с тем, чтобы обеспечить требования угольной промышленности, — говорится в одной из директив вермахта, — фюрер 7 июля (1943 г. — В. А.) приказал использовать для этой цели военнопленных».
Представляя этот документ Нюрнбергскому трибуналу, заместитель Главного обвинителя от СССР Ю. В. Покровский особо выделил четвертый пункт: «В нем содержится прямая директива о том. как превращать в военнопленных всех мужчин в возрасте от 16 до 55 лет».
«4. Всех лиц мужского пола в возрасте от 16 до 55 лет, захваченных в боях с партизанами в ходе военных операций, расположения войск восточных комиссариатов, генерал-губернаторства и на Балканах, считать военнопленными. То же самое относится к мужчинам во вновь оккупированных областях на Востоке. Они должны будут посылаться в лагерь для военнопленных и оттуда направляться на работу в Германию».
Эту директиву продублировал начальник ОКВ Кейтель.
Как от чумы, бежали от вербовочных пунктов чехи и голландцы, бельгийцы и французы. Что же предложили ловцы рабов?
Вот характерная документальная запись, 3 ноября 1942 года.
«Шпеер: Ну, хорошо. Что касается промышленности, то мы могли бы разыграть перед французами нашу готовность отдать им сталеваров и прокатчиков, находящихся в плену. Если только они сообщат нам имена.
