Третий недостаток: это язычество было и, кажется, все ещё наполнено формами фольклора, не нашедшими себе места в реальной европейской культуре (в отличие от американской!). С этим я пытался мягко бороться, но всегда безуспешно.
В итоге, одни потенциальные сторонники так и не посмотрели на новых правых, а другие от них сбежали. Почему? В первую очередь, потому что многие не могли понятьпредпочтениеязычества многим более важным и конкретным политическим проблемам: например, разрушению европейской этносферы и мазохистской политике правительств, направленной против рождаемости. Другое следствие: в результате пропаганда язычества в СМИ, особенно во Франции, стала вызывать отвращение. Открытые отсылки к язычеству «напоминают людям секту», как мне однажды сказала одна великая французская актриса, втайне близкая идеям новых правых, но не желавшая, как и многие другие, смешивать политическую идеологию с околорелигиозными элементами. Можно осуждать такую позицию, однако некоторые правила пропаганды игнорировать нельзя.
Что до нападок на католическую церковь, то в прошлом — да и сейчас — их лучше было бы направить на околотроцкизм, потворство иммиграции и боязнь собственной национальности высшего духовенства, желающего вернуться к жесткому рвению христиан древности, «большевизму античности». Это мазохистское и глупое высшее духовенство, ложно раскаиваясь, с радостью воздвигнет мечети на европейской земле!
На мои взгляды повлияли две книги: «Антихрист» Ницше и «Боги Греции» Вальтера Отто[31]. Кроме того, важен был инициатический «дельфийский обет» Пьера Виаля в начале 80–х. На восходе у святилищ Аполлона последователи из Греции и Бургундии, Тосканы и Баварии, Бретани и Валлонии, Фландрии и Каталонии поклялись сохранитьязыческую душу. Всё это очень хорошо, но языческие обряды такого рода должны оставаться внутренними делами.
Языческая душа — это внутренняя сила, которая должна пропитать все идеологические и культурные выражения. Она подобна сердцу ядерного реактора — её не следует выставлять напоказ лозунгами. Язычник не разглагольствует «Я язычник!», язычник простоявляетсятаковым.
В общем, я думаю, что это продвижение язычества как околополитического знамени озадачило естественную аудиторию новых правых, как будто целью было отвлечение внимания от второстепенных проблем, а также начало искусственного конфликта с «традиционными католиками», которые не такие уж и христиане… Использование язычества было огромной коммуникационной и пропагандистской ошибкой, отдалившей новых правых от многих католических движений, изначально благожелательно настроенных к ним, разделявших их идеи, но сентиментально привязанных к местным традициям. Мы сделали эту серьёзную ошибку в самом начале, и она остаётся неисправленной.
3. Третья ошибка — слишком сильный акцент нафольклоризмеи чрезмерный культкорней. Душа европейской творческой культуры не в маленьких пирамидках из обожжённой глины, не в раскрашенной мебели из Шлезвиг–Гольштейна, бретонских капорах или наивных деревянных скульптурах скандинавских фермеров. Она скорее в Реймском соборе, двойной спиральной итальянской лестнице в Замке Шамбор, рисунках Леонардо да Винчи, комиксах Либераторе и брюссельской школы, дизайне Феррари и немецко–франко–скандинавских ракетах «Ариан–5». Сведенная к простому фольклору, европейская культура обесценивается и падает до уровня «примитивного искусства», столь любимого Жаком Шираком. Необходимо было, пользуясь ницшеанской антиэгалитарной логикой и картезианским «здравым смыслом», утверждать опревосходстве— именно так, превосходстве — европейских художественных и культурных форм по сравнению с любыми прочими. Однако этому мешалаэтноплюралистическаядогма, противоречащаяантиэгалитаризму. Слишком сильно веря в этнокультурное родство и проникшись столь распространённым мазохистским комплексом вины, мы не осмеливались утверждать о превосходстве нашей собственной цивилизации. Сделав это мягко, мы бы понравились широким массам, пораженным нашей смелостью.
Огромное множество текстов о европейских «традициях», зачастую связанных с позабытыми или мифическими народными обычаями, заставляют нас забыть о главном вопросе:
