Архангельские рассказы - страница 29

Шрифт
Интервал

стр.

Трясогузка

Конец ноября — начало декабря — самое неприветливое и слякотное время на Поморском Севере. Атлантические ветры с незамерзающих скандинавских морей несут влагу и тепло Гольфстрима, не давая арктическому холоду окончательно сковать льдом водоёмы и утвердить зиму в дельте Северной Двины и на Зимнем берегу Белого моря.

Зимняя подлёдная рыбалка в это время только начинается. На этот раз мы выехали из города, затемно, затемно добрались до места и, пройдя пешком около километра, оказались на тонком льду Сухого Моря — залива Белого моря. Слева, на западе, едва проглядывался берег острова Мудьюг, справа темнел поросший лесом коренной берег. Сотни электрических фонариков, закреплённых на головах рыбаков, хаотично двигались в темноте, создавая фантастическую картину нашествия светящихся насекомых или инопланетян. С нетерпением сверлим лёд, спешим опустить удочки в лунки. Первая выловленная наважка вперемешку с корюшкой забилась на льду. Минут тридцать рыбёшка брала наживку довольно активно, но постепенно клёв стал ослабевать, а к одиннадцати, когда уже совсем рассвело, почти прекратился. Мы с приятелем сидели чуть в стороне от основной массы рыбаков и, достав бутерброды и термосы с чаем, завтракали, поглядывая на выставленные на лёд удочки. Приливное течение падало, рыба брать наживку перестала. Вдруг со стороны берега подлетела стайка толстощёких бойких синичек. Сначала они расхаживали в стороне от нас, между вчерашними лунками, выковыривая из снега остатки наживки и кусочки еды, оставленные рыбаками, но постепенно одна из них самая яркая и бойкая, в чёрной шапочке, прискакала к нам и села в нескольких шагах, повернувшись жёлтым бочком, посверкивая весёлым глазом то на меня, то на приятеля, словно спрашивая: «Что это вы тут делаете?». Пришлось поделиться с ней кусочком сала и крошками булки. На душе стало тепло и радостно, словно встретил доброго знакомого.

Разговор с приятелем непроизвольно перешёл на птиц. Мы попеременно вспоминали случаи из жизни, связанные с птицами, восторженно делились светлыми впечатлениями, которые они оставили в памяти, украшая и это хмурое утро, и отсутствие клёва. Я с удовольствием вспомнил о нескольких интересных встречах с птицами, но, между тем, хорошее настроение от появления желтобокой птички и её наивного дружелюбия вдруг резко сменилось болезненной грустью непоправимого несчастья, связанного в памяти с порой юности, и с течением времени это воспоминание не только не смягчилось в памяти ватными слоями времени, а, напротив, с возрастом обострялось и царапало душу неожиданно и всегда больно.

Началось всё с того, что мой друг, уходя в армию, подарил мне тульскую одностволку шестнадцатого калибра, два десятка латунных гильз, банку дроби, коробку капсюлей, пачку дымного пороха и упаковку войлочных пыжей. В то же время я познакомился на работе с Михаилом — мастером-строителем, с круглым, припухлым, веснушчатым лицом, с лёгкой улыбочкой деревенского хитреца. За бутылкой портвейна он рассказал мне несколько охотничьих баек, и выяснилось, что охотится он недалеко от города, в местах, ранее известных мне по походам в лес за ягодами и грибами. Побывав с ним в этих местах, я запомнил дорогу, местные охотничьи избушки, косачиные и глухариные токовища, и, когда подошла очередная весна, я в конце апреля отправился туда один, прихватив ружьё и всё необходимое для охоты. Идти пешком мне предстояло около пятнадцати километров по дороге-лежнёвке, сделанной военными из неокорённых брёвен. Выщел я из города во второй половине дня, чтобы успеть добраться до лесной избушки, отдохнуть в ней и успеть на утренний косачиный ток.

Вдоль дороги тянулись болота, ещё покрытые льдом и снегом, которые чередовались со смешанным лесом с преобладанием ели и сосны. Откосы дренажных канав уже оттаяли, и был виден тёмный, перемешанный с торфом грунт, покрытый прошлогодней рыжей травой и мелким кустарником. Пахло хвоей и весенней свежестью, шагалось легко. За плечами — рюкзак, в руке — заряженное ружьё. Мне казалось, что вот-вот из-за дерева вылетит глухарь или куропатка. Вдалеке обнадёживающе стали слышны токующие косачи. Начинался вечерний ток.


стр.

Похожие книги