Клёв, по моему разумению, был прекрасный. Крупные полосатые разбойники-окуни с красными плавниками жадно хватали добычу без разведки. Я восхищённо наслаждался обильной ловлей, руки дрожали от возбуждения, но хозяева, посовещавшись, дали команду на сборы и новую передислокацию. Я возмутился: «Чего от добра добра искать?». На мой вопрос никто не отвечал, все молча, посмеиваясь, собирали снасти и добытую рыбу. Опять ревет мотор, идём среди лабиринта островов и проток, берега которых сплошь поросли ивняком и густой травой. Наконец забрались в мелкую протоку шириной метров пятьдесят, с дном, заросшим зелёной травой, которая медленно шевелилась в прозрачной воде от сильного течения. Встали на якорь недалеко от берега. Оказалось, что глубина вполне приличная — около двух метров, однако очень чистая и прозрачная вода создавала иллюзию мелководья, и казалось, что дно, покрытое извивающимися зелёными щупальцами, совсем рядом: протяни руку — и коснёшься травы.
Размотали снасти и приготовили мешки под рыбу, достали толстенных червей, и пошла потеха. Такой интенсивной, активной ловли на удочку мне не приходилось видеть ни до того, ни после. Только крючок с червём погружался в воду и достигал поверхности шевелящейся зелёной подстилки, как следовала жадная поклёвка и крупная рыбина уже сидела на крючке. Постепенно обрисовалась система: если забрасываешь наживку под берег, под ивовые кусты — хватает окунь, если бросаешь подальше от катера, по течению, насколько позволяет леска, — хватает язь, если делаешь заброс за борт лодки, в сторону от берега — берёт толстобокая сорога таких размеров, которую в Северной Двине можно поймать только сетью, да и то, если очень повезёт.
Через час рыбалка превратилась в однообразную, нудную работу. Червяк, крючок, заброс, рыбина, мешок, и так снова и снова. Ещё через час мои спутники сели на сиденья катера, закурили и насмешливо смотрели за моими восторженными трудами, один Володя из солидарности продолжал ловить и, несмотря на насмешки спутников, складывал рыбу в мешок. Только теперь я смог ответить себе на возникший у меня ранее вопрос: «Почему не взяли подсачники?». Стало очевидно, что рыба если и срывалась, то на смену ей тут же хватала другая, и возиться с подсачником не было никакого смысла. Вскоре, взглянув на заскучавших спутников, я прекратил ловлю, и, собравшись, мы двинулись к исходному пункту — посёлку геологов.
Местные, избалованные изобилием добычи рыбаки делят рыбу на три категории: красную — все лососёвые виды, белую — все сиговые и сорную — окунь, щука, язь, сорога. Однако, забегая вперед, скажу, что печорские сорога, язь, окунь настолько жирны и нежны в пище, что, даже будучи подсоленной и вяленой, эта рыба не теряет вкусовых качеств после многомесячного хранения в морозильном шкафу, в отличие от двинской рыбы тех же наименований, которая в вяленом и солёном виде становится жёсткой, сухой и невкусной.
В посёлке мы распрощались с нашими спутниками и остались на берегу, на стоянке катеров, потрошить рыбу, пересыпать её крупной солью и опять укладывать в мешки. К вечеру в несколько заходов перетаскали рыбу на чердак деревянного Володиного дома и развесили для провяливания.
На следующий день поехали вниз по правому берегу Печоры в сторону её притока реки Куи в тундру за грибами. С собой в качестве тары взяли вёдра и хозяйственные сумки. Мне первый раз пришлось увидеть тундру своими глазами, и я был приятно удивлён, что вместо ожидаемой болотистой, сырой плоской равнины я увидел сухие пологие холмы из песчаного грунта, похожие на прибалтийские дюны, поросшие ивой, мелкими берёзками и хвойными деревьями. Деревца и кустарники росли редкими группками, а между ними — обширные полянки, покрытые светло-серым, с голубым отливом, мхом. Во мху часто стояли видные издалека своими красными шляпками красноголовики (подосиновики) и тёмно-коричневые белые. От обилия крепких и упругих, без единой червоточины грибов и от охотничьего азарта захватывало дух.
После этой поездки ненецкая тундра невольно вспоминается мне очень богатой на рыбу и грибы, с приветливой, ясной погодой и отсутствием пресловутых злодеев — тундровых комаров, и хотя последующее знакомство с этим краем преподносило и атаки жадных комаров-кровососов, и надоедливые дожди, и нешуточные метели, и рыбалка иногда была не столь добычлива, но первое впечатление невольно затмевало все последующие.
