Он ушел спать поздно ночью и проснулся рано на следующее утро, от не очень заботливого толчка Джейтена.
— Сегодня стрелы, — сказал ему вспыльчивый воспитатель стража. — Микал сказал, что ты тоже поохотишься со мной.
Протест Киндана умер на его губах. Он заставил себя подняться и согласно кивнуть. Через три дня он будет драться за свою жизнь и за своих друзей, и если он не видел смысла в том, как охота может помочь победить Ваксорама, он верил, что у Микала есть на то основания.
В конце дня, Джейтен и Киндан имели двух диких куриц и маленькую зверюшку. Это был небольшой улов, он они не потеряли ни одной стрелы — Джейтен заставлял Киндана бегать за каждой из них.
В тот же вечер, более вымотанный и усталый, чем когда-либо, Киндан оказался перед жителями холда, поющим песни и обучающие баллады. Он практически приполз к своей кровати этой ночью.
— Подъем! — пролаял ему на ухо Микал ранним утром следующего дня. Когда Киндан пытался собраться с силами, Микал окунул его в ведро с холодной водой. — Теперь подъем!
Потом Микал вытащил мокрого Киндана на холодный утренний воздух. — Беги, пока не высохнешь, — приказал он.
Киндан подчинился, и когда он вернулся, его одежда была полностью сухой, и он был удивлен, поняв, что чувствует себя лучше, чем когда-либо.
— Пойдем со мной, — приказал Микал, закидывая дорожную сумку за плечо и живо зашагав.
Они были далеко от холда стражей, когда Микал сделал остановку — очевидно в специально отмеченном им месте, подумал Киндан, не видя различия между ней и любым другим местом — и приказал: — Закрой свои глаза.
Киндан подчинился и почувствовал, как Микал повязал ему на глаза повязку.
— Теперь нападай на меня, — приказал Микал, всунув в правую руку Киндана тренировочный клинок.
— Ох… — начал неуверенно Киндан. Острая боль прожгла левую сторону его груди.
— парируй, — приказал Микал. Киндан слепо прокрутил своим клинком и был удивлен, почувствовав соприкосновение с другим клинком. — И опять.
Снова и снова Киндан парировал, когда попадая, когда промахиваясь.
— Стоп, — приказал Микал спустя несколько минут. — Слушай. Что ты слышишь? Нюхай. Где запах?
Киндан внимательно прислушался. Он услышал несколько шумов среди осени, мягкое течение потока, нежный шелест листьев на ветру. Потом он услышал это — слабое движение, когда Микал двинулся вперед.
Он парировал и соприкоснулся. Он услышал, как Микал отходит, потом ничего. Он подождал напряженно несколько мгновений. Потом, справа от себя, он почувствовал — слабый аромат пота с намеком на дым. Киндан прокрутил и поднял свой клинок. Он вновь почувствовал соприкосновение.
— Лучше, — сказал ему Микал. — теперь я перестану тебе поддаваться.
Темп возрос, а промежутки между ударами уменьшились. Звуки и показательные запахи предстоящей атаки становились труднее для опознания — маскировались, догадался Киндан, листьями, цветами и остальной зеленью. Удары сыпались на него, и он кружился, обороняясь, ни с чем не сталкиваясь. Он начал потеть, его дыхание стало неровным, а его нервы были на пределе.
— Стоп, — приказал Микал. Киндан остановился. — Отдохни. Ты не можешь победить, если ты запыхался.
Киндан возразил бы, что не сможет победить с закрытыми глазами, но остановился, решив, что он не только может победить, но и победит. Он успокоился, задышал глубоко, успокаивая дыхание, и пристально прислушался. Он услышал мало звуков, почуял слабые запахи, потом он повернулся и жестко столкнулся с клинком Микала.
— Лучше, — сказал Микал, его голос был одобряющим. — Теперь, сними свою повязку и нападай на меня с левой руки.
В конце дня, Микал преподал Киндану отражение измененных ударов с любой руки.
— Завтра, — сказал ему Микал, когда они притащились обратно в Страж-холд, — я научу тебя, как атаковать глаза.
— Я не хочу ослепить его, — ошеломленно сказал Киндан.
— Зато он хочет тебя убить, — ответил Микал. — Подумай, что тебе с этим делать.
На протяжении его обеда и пения, Киндан раздумывал над словами бывшего всадника. Даже когда он дополз до своей кровати, он думал об этом.
Киндан беспокойно спал этой ночью.
— Ни один боец не дерется хорошо, если его беспокоят глаза, — сказал Микал Киндану, когда они начали тренировку следующим утром. — И, как ты можешь видеть, почти невозможно драться вслепую.
