— Донесу, — неуверенно сказал Гуля.
— Лови авоськи! Мы тебя обнимаем!
— Я вас тоже, — буркнул Гуля и вышел из телефонной будки.
На двенадцатом этаже отворилось окно, в окне появилась женская рука с белым бумажным пакетом.
Рука призывно помахала Гуле, и пакет полетел вниз.
С оглушительным хлопком пакет приклеился к асфальту. Гуля поднял его, повернулся и увидел лицо милиционера.
— Что в пакете? — строго сказал сержант. И укоризненно продолжил. — У кого воруете? У государства воруете!
— Ну что вы, товарищ сержант, разве так воруют? — улыбнулся Гуля и развернул пакет. В пакете лежали шесть нитяных авосек.
Сержант подозрительно их оглядел. Авоськи были заношенные и на предметы, пригодные к краже, не походили.
— Придётся вас оштрафовать за нарушение общественного порядка на тротуаре! — спокойно сказал сержант.
— Меня нельзя штрафовать, — грустно сказал Гуля. — У меня зарплата маленькая.
— У всех маленькая! — весело сказал сержант. — Потому и штрафы маленькие.
Сберегательная касса была пуста — ни одного клиента. Гуля стоял у окошечка и провожал прощальным взглядом розовый червонец, который ловко запрыгнул в кассовый ящик и исчез с глаз долой.
Гуля вздохнул.
Ловкие пальчики кассирши пробежались по клавиатуре аппарата, и Гуля получил квитанцию.
Руки у кассирши были красивые, бледные, удлинённой формы, украшенные ровными яркими ногтями.
— Рука судьбы… — буркнул Гуля.
— Что вы сказали? — встрепенулась кассирша — девушка лет семнадцати с замысловатой причёской кинозвезды сороковых годов.
— У вас — рука судьбы, — повторил Гуля.
Кассирша надолго задумалась, потом ответила не без гордости:
— Французский лак для ногтей! И не захочешь — будешь хорошо выглядеть!
В помещении конструкторского бюро царила могильная тишина. С застывшими лицами инженеры-конструкторы товаров народного потребления сидели на рабочих местах. Напряжённое ожидание читалось на лицах.
— Пип-пип-пип-пип! — возвестило радио. — Московское время восемнадцать часов. Слушайте последние известия…
Точно лёгкий ветерок прошелестел в помещении бюро — и в комнате остались только столы, стулья и урны для бумаг. И ещё витрина с кастрюлями и сковородками оригинальной конструкции.
Гуля оторвал голову от стола и удивлённо оглянулся. Ни одной живой души, кроме него и Саши.
— Домой не идёшь? — спросил Саша.
— Сам не знаю, — сказал Гуля. — Какая-то странная дама заявилась в восемь часов утра и навязалась вечером в гости.
— Не может быть!
— Честно.
— Красивая?
— Не помню… — после некоторого замешательства ответил Гуля.
— Счастливчик!
— А если она ненормальная? — нервно сказал Гуля.
— Телефон дома есть? — спокойно спросил Саша. — Вызовешь скорую помощь!!!
Гуля растерянно улыбнулся.
— Как-то ты славно… живёшь, — тихо сказал он вдруг. — Я тебе завидую… Всё у тебя как-то весело получается… А я из-за всего мучаться начинаю… Мучаюсь-мучаюсь, пока не замучаюсь совсем…
— Ну что ты, старик, — нежно сказал Саша и погладил Гулю по плечу. — Зато ты талантливый, а я нет.
— Ты очень талантливый…
— Да нет, Гуля, со мной всё ясно. Я себе сказал три года назад: Агеев, ты бездарность! А раз так — надо жить весело! А то можно повеситься от тоски!
— Ты талантливый, — упрямо сказал Гуля. — Только у тебя другой талант. Ты живёшь талантливо…
— Эх! — мечтательно вздохнул Саша. — Если б за это деньги платили! Старик, не отчаивайся! У тебя всё будет прекрасно! У тебя один недостаток: не умеешь быть нахальным с женщинами! Мы его искореним калёным железом. У тебя когда отпуск?
— В октябре.
— И у меня в октябре! Поедем вместе в Кисловодск — через месяц ты себя не узнаешь! Кстати, у меня к тебе просьба. В половине седьмого около Пушкина меня ждёт особа. А у меня сегодня деловое свидание. И не могу дозвониться никак. Сходил бы, а? Предупредил бы, что я не приду, а то неудобно получится!
— Саша, я не могу… Меня ждать будут… после работы.
— Старик, о чём ты говоришь?! Десять минут, и все дела!
— Как я её узнаю?
— Я тебе фотографию дам! — он тут же вытащил из кармана фотографию девушки с надписью на обороте: «Саше Агееву на вечную память. Люда».
Девушку, похожую на Люду, Гуля Голосов обнаружил не без труда. Время было вечернее, место встречи у горожан популярное, народу много, света мало… Гуля ходил как частный детектив из комедийного зарубежного фильма, держа фотографию в рукаве и то и дело туда заглядывая. Выглядел он при этом подозрительно: то приближался к очередной жертве, то загадочно заглядывал ей в глаза, — на него довольно быстро обратили внимание и начали от него шарахаться. Гуля же, погружённый в розыски, ничего вокруг себя не видел, постепенно накаляющейся атмосферы не ощущал, и потому для него явилось полной неожиданностью, когда в ответ на его дружелюбную фразу:
