С этими словами он развернулся и исчез в темноте.
Я еще долго сидел, скорчившись на лестнице, и размышлял над тем, что сказал джинн. Мне было страшно за Квин. Какие чувства я к ней испытываю? Любовь? Но как можно любить кого-то, если эта любовь безответна? И что, из-за этого Квин теперь в опасности? Или Хоб просто хотел меня запугать? А вдруг под ударом может оказаться любой, кто, по мнению джинна, мне дорог?
Эти вопросы сводили с ума. Увы, ответов на них у меня не было.
Я попытался уснуть, но лежать на ступеньках было неудобно, да и слова Хоба не выходили у меня из головы. И все же в какой-то миг, вконец измученный, я уснул.
Меня разбудили хриплый смех и скрежет ключа в замке. Решетка открылась, и меня грубым рывком поставили на ноги.
Я увидел перед собой четверых людей Киро. Двое схватили меня под руки, двое сжимали в руках факелы. Не говоря ни слова, они повели меня куда-то в глубь тоннеля.
Интересно, куда мы направляемся? Ответ на этот вопрос я получил достаточно скоро, когда мы оказались в амфитеатре. Арена была пуста, ограждавших ее мечей видно не было. Зато здесь нас ждал Киро. Он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди. Меня подвели к нему.
– Хорошо провел ночь? – глумливо поинтересовался он.
Я ничего не ответил.
– Ну как, не побоялся спуститься по лестнице и посмотреть, что там, внизу?
Я вновь промолчал. Мне почему-то казалось, все, что я скажу, будет использовано против меня. Услышав этот издевательский вопрос, мои конвоиры усмехнулись. Я был единственный, кто не оценил шутки.
– Ты остался на верхней ступени. Вижу это по твоему лицу. Достань тебе храбрости спуститься вниз, ты не встретил бы там никаких ненасытных лаков, думающих лишь о том, как тебя сожрать. По этой лестнице действительно можно добраться до диких лаков, но их держат в клетках. Там, внизу, ты нашел бы лишь кладовую. И все. Ты ни минуты не был в опасности.
Я мог бы рассказать им о визите Хоба – но зачем? И я промолчал вновь.
– Я не убийца, Лейф, и – да, я знаю твое имя, как знаю и то, что ты один из учеников Тайрона. В этом городе знание – великая сила. Я не собираюсь никого убивать, но не надо меня провоцировать. То, что принадлежит мне, я буду защищать. Передай это своим друзьям.
Неожиданно он указал на арену. Я заметил на песке темные пятна. Неужели кровь?
– Когда Тайрон выгонит тебя, а я уверен, так он и поступит – он умный делец и знает, что нужно для того, чтобы денежки и дальше текли ему в карман, – можешь рассчитывать на меня. Здесь для тебя всегда найдется место. Ты можешь вновь взяться за палочные бои. Я собираюсь устраивать на этой арене бои людей против лаков, один на один и без доспехов. Что скажешь? Я обошелся с тобой круто, потому что хотел преподать урок. Но я заметил у тебя задатки отличного бойца. Мы могли бы работать вместе.
Я отрицательно покачал головой:
– Это не для меня. Да и в любом случае, я дал клятву не сражаться за пределами арены – ни мечом, ни на палках.
Говоря это, я вспомнил, что уже нарушил обещание, вступив в бой с вервейтом. Внезапно до меня дошел смысл того, что только что сказал Киро. Он считал, будто мое будущее предопределено.
Неужели Тайрон и в самом деле меня выгонит? Неужели он уступит давлению Киро?
– Ты невнимательно слушаешь, Лейф. Я сказал: после того, как Тайрон тебя выгонит. Ты больше не будешь ни его учеником, ни бойцом Арены 13, и твои клятвы утратят силу. Подумай об этом. Мы все вынуждены зарабатывать себе на жизнь. А теперь уведите его! – приказал Киро своим громилам, и те повели меня вверх по крутому проходу.
Я отказывался верить, что меня наконец отпустили, хотя то, что сказал Киро, не на шутку тревожило. Станет ли он давить на Тайрона? Сумеет ли убедить его, что меня нужно выгнать?
Когда я вышел из Колеса, на улице было светло – позднее утро, судя по положению солнца. Я торопливо зашагал к дому Тайрона. Не успел я войти во двор, как мне навстречу бросилась Квин. Я удивился, увидев ее. По идее сейчас она временно жила в доме Таллуса.
– С тобой все в порядке? – спросила девушка, пристально глядя на меня.
Не успел я ответить, как она бросилась ко мне, обняла и уткнулась лицом мне в шею. Потом, всхлипнув, отступила на шаг назад и огдядела меня с ног до головы. Я не ожидал увидеть в ее глазах слезы. Неужели она ко мне неравнодушна?
