Неужели он так уверен в победе?
Когда воин отошел от столба, девочка села и посмотрела на нас. Она была крупная, с миндалевидными глазами, в которых светился ум, но лицо ее ничего не выражало. Я не заметил на нем страха. Зато я заметил, что у воина нет мечей, и понял: это та самая сирота.
Воин же повернулся к нам и заговорил. Его голос эхом отражался от темных балок потолка:
– Эта девочка – сирота. Жребий пал на нее, но у нее нет отца, который мог бы ее защитить. Но ее необходимо было привязать к столбу. Кто готов сразиться за нее?
Ему никто не ответил. В зале повисла тишина. Я сидел неподвижно, словно окаменев. Взгляд говорившего был устремлен на меня. Или мне это только показалось? Сидевший на троне Коннит тоже не сводил с меня глаз.
Конечно, они смотрели на меня! Они ждали, что я скажу!
Снова и снова я мысленно перебирал все «за» и «против». Весть о том, что я дрался на палках в Майпосине, вполне могла дойти до Тайрона, но отсюда – вряд ли. То, что происходит здесь, в лесной чаще, во владениях гентхаев, остается тайной для всего остального мира.
Коннит был прав, когда сказал, что клятва, которую я дал, нужна лишь для того, чтобы не допустить смертоубийства на улицах Джиндина. Ее целью было удержать бойцов Арены 13 от искушения пустить в ход меч в случайной уличной драке. Здесь же совершенно иной мир.
Но смею ли я использовать меч для кровопролития? Смогу ли я убить? – спрашивал я себя и все никак не мог решить, что делать.
Есть люди, которые считают, что свободы воли не существует. Древние философы утверждали, что наше сознательное «я» не полностью контролирует наши поступки, что глубоко в мозгу нечто неведомое и незримое порой принимает решения за нас.
Похоже, сейчас так оно и было.
Так и не приняв решения, не успев сообразить, что делаю, я поднялся на ноги. Во рту у меня пересохло, и я дважды сглотнул застрявший в горле комок, прежде чем смог заговорить.
– Я буду ее защищать! – крикнул я, чувствуя, как меня всего бьет дрожь.
– Назови свое имя! – потребовал воин, и все взгляды устремились на меня.
– Меня зовут Лейф, сын Мэтьюза! – ответил я.
Обернувшись, я увидел на лице Коннита улыбку.
Затем я повернулся спиной к девочке, лицом навстречу полной луне. Сжимая в руках короткие мечи, я сделал три быстрых шага вперед к огромным двойным дверям, затем согнул ноги в коленях, попеременно перенося вес тела с одной на другую.
Вглядевшись во мрак, я заметил фигуры, приближавшиеся из чащи леса по четырем припорошенным снегом тропинкам. Одна шагала на двух ногах, остальные три неслись на меня в обличье волков.
Я сражался шестым по счету – порядок поединков определялся порядком выпавшего ребенку жребия. Интересно, а как вервейты выбирают своих участников поединка? И сколько еще их затаилось в лесной чаще?
Наконец они вошли в двери и ступили на деревянный пол. Сначала три волка – петляя из стороны в сторону, – затем их вожак. Я двинулся им навстречу, стараясь угадать алгоритм их движений. В моей голове уже начали возникать кое-какие закономерности.
Боевая подготовка, которую я получил у Тайрона, наверняка сослужит мне хорошую службу. С каждой минутой я все лучше понимал движения и обманные ходы противников.
Теперь они были настолько близко, что я чувствовал исходящее от них зловоние. Мерзкий запах звериного пота смешивался со сладковатым запахом крови, все еще висевшим в воздухе. Глаза волков светились в темноте, которая будто сгущалась перед ними, затмевая лунный свет.
За себя я не боялся, мне было страшно лишь за ребенка. Стоит сделать неверный шаг, как один из волков набросится на девочку и разорвет ее в клочья. В то же время меня охватило возбуждение, я чувствовал, как в крови закипает адреналин.
Я сражался на Арене 13 на Турнире учеников, но те бои были лишь жалким подобием нынешней смертельной схватки. Сейчас мне предстоит сразиться так, как если бы я сражался на Арене 13 по основным правилам.
Там через пять минут боя звучит гонг, и боец «мин» должен сражаться впереди лака, лицом к лицу с соперником-человеком и тремя его лаками. Те пытаются растерзать его, чтобы одержать победу. Иными словами, его ждет опасность. Один неверный шаг – и боец умрет. Здесь меня ожидает то же самое.
