Теперь примолкли не только юнцы, начавшие было кричать: «На венедов!» и «Отомстим за Сауаспа!», но и сама Саузард. Воевать с великим царём аорсов и его наследником — к такому никто не был готов. А за рекой уже послышались стук копыт, конское ржание, встало облако пыли. Но никто не посмел не только перейти реки, но и приблизиться к берегу. Хорошо вооружённые росы безмолвно наблюдали, как на высоком берегу вырастает конная лава.
Знатные росы ухмылялись, ожидая увидеть нищих вояк без доспехов либо в панцирях из костяных или копытных чешуек. Конечно, с копьями или хотя бы луками: сармат может всё с себя пропить, кроме оружия. И верно, большинство конников так и выглядело. Только вот стояли такие по краям, а в середине строя — всадники в настоящих железных панцирях и кольчугах. У многих из-под остроконечных шлемов выбивались светлые волосы. Откуда у венедов такое вооружение? В случае чего эта лава быстро перестроится в непобедимый сарматский клин. А на крыльях ещё и пешие венеды с копьями. Если на острие клина окажутся аланы Инисмея...
В самой середине, под красным знаменем с тамгой царского рода, на рыжем коне, покрытом тигровой шкурой — молодой золотоволосый воин. На нём не было дорогих украшений, кроме скреплявшей плащ позолоченной застёжки с эмалью. Но рукоять и ножны его меча сияли чеканным золотом. Рядом стройная темноволосая женщина в кольчуге и шлеме и венед в белом плаще волхва. А ещё — два великана на могучих конях. Один — с очень смуглой кожей и пышными усами, у пояса — громадный двуручный меч. Второй — белокурый, бородатый, в рогатом шлеме.
Аланы тем временем развернулись вдоль левого берега, прикрывая броды через Росаву.
Первым нарушил молчание один пожилой князь, громко и строго вопросивший тех, что стояли за рекой:
— Кто вы такие и зачем явились на собрание росов?
— Я — царевич Ардагаст, сын Саумарон, царевны росов, и Зореслава из рода сколотских царей. А это — те, кто хочет, чтобы царём росов стал я.
— Тогда зачем ты привёл венедов? Рабам нет места на собрании!
— Они не рабы, а данники. Венеды останутся на этом берегу, а на собрание ступят лишь росы. Но и венеды хотят видеть меня своим царём.
— Царь венедов? — расхохоталась Саузард. — Вот и царствуй над этими лесными барсуками! А царя росов избирают все росы.
— Царём меня ещё никто не избрал, — спокойно ответил Ардагаст. — Венеды согласны избрать меня, если сначала выберут росы.
— Венеды отныне могут иметь царя, но быть им может только царь росов — такова воля моего отца, — сказал Инисмей.
— Что? Твой отец назначает нам царей? Да ещё из наших рабов? Мы что, разбитое и покорённое племя? — набросилась Саузард на царевича аорсов. А тот невозмутимо ответил:
— Кто будет царём росов, решат сами росы. На этом собрании. Если у вас тут одно собрание, а не два...
— Там, за рекой, такие же росы, как и мы. Пусть перейдут сюда и станут по своим родам, — сказал Хор-алдар.
Никто не возразил, и Ардагаст первым переехал Росаву, а следом — все его росы. Венеды и прочие иноплеменники остались на правом берегу, не исключая жены и ближайших спутников царевича. Аланы по-прежнему прикрывали брод. Андак поёжился, заметив, что у всех венедов, кроме копий, есть и луки. Он хорошо знал, как метко бьют лесные охотники — даже грозному Сауаспу не всегда удавалось сразу собрать с лесовиков дань.
Росы заполнили луг, оставив свободным пространство вокруг. Посреди площадки, ограждённой валом, чернело кострище. В этом святилище мог приносить жертвы только царь или верховный жрец росов.
Ардагаст, вместо того чтобы стать вместе с царским родом Сауата-Черных, остался у реки, да не один, а со своими дружинниками из этого же рода. Царский род расколот! Да, род и даже племя держала в последнее время вместе только тяжёлая рука Сауаспа... Глядя на это, многие бедные роды тоже стали ближе к реке. Среди них и жреческий род Аорста-Белых. Жрецам ведь пристало не богатство, а мудрость. А вот и Авхафарн в своём высоком белом башлыке... А Хоралдар и Ардабур со своими родами? И не близко к реке, и не далеко...
