«Какому великому царю — не говорит», — про себя заметил Ардагаст.
Чернобор поднял двоерогий посох и возгласил:
— Царь Ардагаст! Ты неугоден нашим богам. Уйди из Черной земли, твоё царство и так... слишком велико.
Неожиданно на помощь царю росов пришла Саузард. Даже её ненависть к Ардагасту отступила, когда царевна увидела, что завоёванное её отцом может уйти из рук племени. Она взмахнула плетью, подъехала почти вплотную к Роксагу и во весь голос заговорила:
— Что-о?! Эта земля наша, росская. Попробуй только собрать тут хоть связку беличьих хвостов! Видишь? — Она указала плетью на венедскую рать. — С нами воины леса. Сунься сюда хоть со всем своим войском, и его кости останутся здесь. А тех, кто выберется из леса, перебьют и переловят всадники Фарзоя.
— Со мной тоже будут воины леса, царевна. — Роксаг, нахально усмехаясь, указал на северянских старейшин. У тех мурашки по коже забегали. Превращение Северы в поле битвы между двумя сарматскими ордами в расчёты лучших мужей никак не входило. Боги бессмертные, хоть бы всё обошлось угрозами!
А росы уже одобрительно шумели, венеды крыли роксоланов руганью, дружинники Роксага отвечали им тем же. Видя, что назревает схватка, Хор-алдар обратился к царю роксоланов:
— Царь Роксаг! Мы с тобой вместе били римлян. Помнишь, как я спас тебя, когда твой раненый конь завяз в глубоком снегу?
— Помню. Если бы не ты, висел бы я на кресте, а мой доспех — в римском храме. Артимпаса меня не забыла — послала тебя.
— Так вот, война между нами нужна только римлянам. Кое-кто на юге очень хочет избавиться от Ардагаста. — Князь пристально взглянул в глаза Роксагу. — Или, может, щедрый Спевсипп уже одарил тебя? Или этого колдуна с чёрной бородой, который стравливает нас между собой? Хочешь ослабить своё племя — позволяй им и дальше водить себя на аркане.
Неприязненные взгляды со всех сторон обратились к Чернобору.
— Пошарить бы у него в доме, да и в святилище. Небось не меньше римского серебра найдётся, чем у Лихослава, учителя его, — громко произнёс Неждан.
— Верно. Был у него какой-то грек, ещё осенью, — поддержал сарматича Славята.
Старейшины зашептались, заспорили, одни остались рядом с Доброгостом и волхвами, другие собрались вокруг Славяты.
— Так каким это богам я неугоден? — в упор взглянул Ардагаст на верховного жреца. — Не греческому ли Гермесу — богу тех, кто колдует, ворует да торгует?
Верховный жрец по-прежнему стоял, величаво опираясь о двурогий посох и словно не замечая собиравшейся вокруг него грозы. Презирая всех, не посвящённых в колдовскую премудрость, он сейчас опасался разве что Вышаты.
— Да, ему. Гермеса на юге зовут Трижды Величайшим. А у нас — Велесом. Ты что же, думал, воюешь с лешими, чертями, волхвами? Нет, с самим Хозяином Леса. С тем, кого все лесные духи, и звери, и люди-лесовики чтут. Народы в лесу меняются и языки, а законы и хозяева лесные остаются те же. Ты кто, бог, чтобы всё в лесу переменить?
Глаза волхва из-под густых чёрных бровей глядели сурово, обличающе, словно сам бог явился посрамить великого грешника.
— Он избранник богов! — воскликнул Славобор.
— Всего-то? — Могучая чёрная борода верховного жреца затряслась от смеха. — А вдруг боги те слабы окажутся против старейшего из богов? Где тогда кости ваши неупокоенные лежать будут, воины светлых богов? А может и вовсе не остаться ни костей, ни души — ничего!
— Был, говорят, один великий царь, — словно невзначай заговорил Роксаг. — И задумал он на небо взлететь. Сел в корзину, запряг четырёх орлов... Только вот вниз лететь пришлось быстрее, чем вверх. То ли он совсем разбился, то ли голос с неба услышал: не лезь туда, где место лишь богам и духам.
Хилиарх вспомнил, что подобную историю он читал в книге, которую охотно покупало простонародье во всех книжных лавках, образованные же люди над ней лишь посмеивались. Царь там был назван Александром, написал же книгу будто бы Каллисфен — самый учёный из спутников великого завоевателя, брошенный им на съедение львам. Сердце эллина сжалось. Неужели жизнь Ардагаста будет такой же короткой, как у славнейшего из эллинов, а дело его после смерти так же пойдёт прахом? И сохранят ли варвары хоть в песнях память о Солнце-Царе?
