"Вот он, знаменитый 5600-й номер", - подумал Виктор, увидев утром почтенное кильское издание в библиотеке обсерватории. Здесь было множество книг и журналов, за которые так и хотелось засесть немедленно, приобщиться к скрытой в них мудрости. На эту тему зашел разговор с Костинским. И кто знает, не тогда ли были глубоко осмыслены некоторые аспекты научной работы?
Профессор Костинский был обрадован, когда Виктор сказал, что внимательно прочитал книгу Петражицкого "Университет и наука".
- Вы, конечно, обратили внимание на советы автора молодым ученым? спросил Сергей Константинович.
- Да! Они даже записаны у меня, - ответил Виктор, доставая толстую записную книжку.
Профессор, открыв записную книжку, стал читать вслух громко и назидательно:
- "Картину слишком раннего перехода к научно-продуктивным процессам без надлежащего рецептивного усовершенствования научного мышления и подчас очень поразительные печальные плоды этой ошибки приходится нередко наблюдать в университете (иногда и вне университета) в тех случаях, когда недоучившийся человек сам углубляется в самостоятельную научную работу и занимается этим более или менее продолжительное время. Это всего чаще случается именно с особенно даровитыми и талантливыми студентами, которые, увлекшись какой-либо отраслью проблем и чуя врожденную "богатырскую силу" ума, не укрепившись надлежащим образом в научном мышлении путем слушания лекций и чтения, пускаются в плавание по океану научного мышления в избранном направлении. Опасность усиливается тем, что именно талантливому по врожденным способностям недоучке чрезвычайно легко "открывать Америки", и это увлекает дальше".
Полезное предупреждение! Я отношу эту реплику к тем молодым людям, сказал Костинский, - которые легкомысленно отправляются в полет по просторам науки... Разрешите, пожалуйста, прочесть дальше.
"Вообще для успеха и здорового влияния самостоятельного научного полета или попыток полета прежде необходимо поработать в достаточной мере рецептивно, усвоить в известной степени надлежащую технику мышления - под страхом напрасной растраты сил на бесплодные попытки вместо усвоения драгоценного капитала, достигнутого другими уровнями мышления, и даже под страхом прямой порчи и искажения типа мышления, так что потом иногда и исправить трудно".
Я сам погрешил этим в свое время, - доверительно сказал Костинский, - и знаю, что значат слова "потом иногда и исправить трудно". Особенно дорого пришлось заплатить за пренебрежение к иностранным языкам... Да, да, именно так у него и говорится:
"Для того, чтобы иметь свободный доступ к научной литературе указанного качества и пользоваться возможностью выбора, необходимо владеть соответствующим языком. Как в средние века без языка науки - латинского языка, так и теперь в мире науки трудно обойтись без немецкого языка. В некоторых областях науки более всего важен английский, в некоторых французский..."
Очень советую вам изучить все три языка - немецкий, английский и французский, - добавил Костинский. - Вот и потратьте первые два года на основательное изучение языков, физики и математики. Только после этого, имея солидную подготовку, можно приняться за серьезное изучение астрономии.
"Полезный совет! Надо все это обдумать еще раз потом. А сейчас - все внимание астрономическим инструментам..."
Оснащение Пулковской обсерватории произвело сильное впечатление. Но общее впечатление сложилось несколько неожиданно. Виктор подумал, что инструментальные средства обсерватории сравнительно невелики, если вспомнить, какие задачи решены и решаются в Пулкове.
И он не один раз оглянулся на Пулковские высоты, когда шел пешком не к станции Александровская, а к Детскому селу, чтобы не мерзнуть в ожидании поезда, а заодно привести в порядок мысли и чувства, взбудораженные визитом в Пулково.
Говорят, что нужно побродить по Летнему саду или по островам, чтобы получить представление о ленинградской зиме. Нужно, говорят, увидеть в зимнем убранстве деревья на фоне ажурной решетки ограды, статуи, причудливо запорошенные снегом, иней, сверкающий в свете фонарей, а вдали - в морозной дымке - шпиль Петропавловской крепости, купол Исаакиевского собора и гладь льда на Неве.
