Делясь своими раздумьями, Виктор писал:
"...В настоящее время лекционная система уже официально отвергается... Студенты разучивают какую-либо часть учебника и приходят отвечать. Этот ответ заменяет собой лекцию профессора. Побывав два раза на семинаре проф. Тихого по астрофотометрии в университете и услышав ответы, называемые докладами студентов, я решил, что лучше будет, если я буду дома изучать астрофотометрию, хотя бы непосредственно по курсу Тихого, по которому студенты готовят свои "доклады". И в действительности я получаю... знания из первых рук.
...Лекции по математике целиком посвящены доказательству теорем, которые имеются в учебнике. Правда, хороший профессор намечает еще открывающиеся перспективы, указывает на возможности, но все-таки в области математических наук нет большой разницы между лекцией и учебником.
Но, конечно, лекции лучше всего того, что предлагается в виде "практических занятий". На этих занятиях убивается всякий научный дух. Конечно, я при этом не имею в виду практические занятия без кавычек. Умение прилагать получаемые от профессора знания мы, без сомнения, должны получать, но изучать по кусочкам учебник и делать на основании этого "доклады" не стоит".
Виктор не только много занимался в институте, но и не оставлял научной работы. Он признавался в одном из писем: "Во всяком случае, мне приходится много заниматься, с утра до вечера, дома или в публичной библиотеке". Наградой было радостное ощущение, что овладеваешь знаниями, которых вчера еще не имел. Рядом в комнате жил студент третьего курса политехникума. Он готовился к зачету по теоретической механике. Когда нужно было дифференцировать какие-либо сложные трансцендентные функции, студент обращался к Виктору. И ни разу не случалось так, чтобы тот не мог разобраться в "затруднительном случае".
- Как тебе понравилась лекция профессора Кояловича по теории проекции? - спросили как-то Виктора соседи-студенты.
- Я услышал то же самое, что у профессора Вулиха и в учебнике того же самого Кояловича.
- Не может быть!
- Представьте себе, абсолютно никакой разницы между этими тремя устными и письменными изложениями нет. Даже формулировки одни и те же. Вот первый основной закон теории проекции.
Л е к ц и я п р о ф е с с о р а В у л и х а: "Величина проекции некоторого вектора на данную ось равняется длине вектора, умноженной на косинус угла, образованного направлением вектора и направлением оси".
Л е к ц и я п р о ф е с с о р а К о я л о в и ч а: "Проекция отрезка на ось равна длине проектируемого отрезка, помноженной на косинус угла между отрезком и осью проекции".
У ч е б н и к К о я л о в и ч а: "Проекция отрезка на ось равна длине проектируемого отрезка, помноженной на косинус угла между проектируемым отрезком и осью проекции".
Как видите, между вторым и третьим вариантами нет абсолютно никакой разницы. В первом варианте есть изменение, но только кажущееся...
- Вы всегда так дотошно сравниваете содержание лекций и учебников? И находите для этого время? - удивилась одна из студенток.
- Почти всегда, - ответил Виктор, немного смутившись.
"Дотошный студент" во избежание лишних расходов с товарищами отправлялся в Публичную библиотеку пешком, но так как зимою переходить через Троицкий мост не особенно приятно, то вся ватага влезала в заднюю площадку вагона и слезала после моста тоже с задней площадки, избегая контролера.
"...Вот вчера мы со спокойным сердцем слезли с задней площадки, радуясь, что кондуктор до нас не дошел, но к своему ужасу увидели протянутый в нашу сторону жезл милиционера. Милиционер стоял в величественной позе и ждал нас. Мы смиренно подошли: "С вас, молодые люди, штрафчик по 50 коп.". "У нас нет ни копья". - "Тогда идем в комиссариат, составим протокол и тогда уже с вас взыщут по 7 р. 50 коп. с человека". - "У нас таких денег нет". "Принесете из дома". - "И дома ни копья. Мы студенты". - "Ладно, идите, только опять не попадайтесь". (Собравшаяся вокруг нас на Марсовом поле публика с разочарованием начала расходиться)".
Конечно, он - шестнадцати-семнадцатилетний мальчик - иногда уставал, иногда скучал о доме, родителях. По звонку почтальона он первым шел к дверям. И был счастлив, когда видел конверт из Тифлиса. Мать писала реже, чем отец, но почему-то именно ее строки, полные трогательных забот, советов и наставлений, мысленно переносили в родной дом, в годы детства. Воспоминания шли чередой.
