Апрель - страница 39
Но жизненное движение не может быть уничтожено, и когда у интеллигенции была отнята возможность мирной борьбы за свои идеалы и закрыт доступ ко всякой форме оппозиционной деятельности, то она вынуждена была прибегнуть к форме борьбы, указанной правительством, то есть к террору…»
Семь шагов от дверей до окна.
Семь шагов от окна до дверей.
Вот они — эти слова! Точные, емкие, ясные! В них — неизбежность террора, его историческая закономерность. И пусть ничего не поймут (или сделают вид, что не поняли) Лютов, Котляревский и все те, кто первым читает протоколы допросов там, наверху. Когда-нибудь эти слова дойдут до людей, и будущие поколения поймут и оценят ту жертву, которую приносят они, участники неудавшегося покушения, на алтарь светлого будущего родины!
«…Террор есть, таким образом, столкновение правительства с интеллигенцией, у которой отнимается возможность мирного культурного воздействия на общественную жизнь. Правительство игнорирует потребности общественной мысли, но они вполне законны, и интеллигенцию как реальную общественную силу, имеющую свое основание во всей истории своего народа, не может задавить никакой правительственный гнет. Реакция может усиливаться, а с нею и угнетенность большей части общества, но тем сильнее будет проявляться разлад правительства с лучшею и наиболее энергичною частью общества, все неизбежнее будут становиться террористические акты, а правительство будет оказываться в этой борьбе все более и более изолированным… Успех такой борьбы несомненен. Правительство вынуждено будет искать поддержки у общества и уступить его наиболее ясно выраженным требованиям. Такими требованиями мы считаем: свободу мысли, свободу слова и участие народного представительства в управлении страной. Убежденные, что террор всецело вытекает из отсутствия даже такого минимума свободы, мы можем с полной уверенностью утверждать, что он прекратится, если правительство гарантирует выполнение следующих условий:
1. Полная свобода совести, слова, печати, сходок, ассоциаций и передвижений.
2. Созыв представителей от всего народа, выбранных свободно прямой и всеобщей подачей голосов, для пересмотра всех общественных и государственных форм жизни.
3. Полная амнистия по всем государственным преступлениям прошлого времени, так как это были не преступления, а исполнение гражданского долга…»
Он поднялся. Резко присел, наклонился. Повторил несколько раз упражнение.
Гимнастика освежила, рассеяла. Но напряжение, гвоздем вбитое сверху в темя, не отпускало.
Он быстро подошел к окну.
Вернулся к двери.
Еще раз к окну.
К двери.
Потер виски. Собрался. Сел к столу.
«…Признавая главное значение террора как средства вынуждения у правительства уступок путем систематической его дезорганизации, мы нисколько не умаляем и других его полезных сторон. Он поднимает революционный дух народа; дает непрерывное доказательство возможности борьбы, подрывая обаяние правительственной силы; он действует сильно пропагандистским образом на массы. Поэтому мы считаем полезной не только террористическую борьбу с центральным правительством, но и местные террористические протесты против административного гнета…»
Голова клонилась к столу, глаза закрывались, перо, пе слушаясь руки, скользило куда-то в сторону, выпадало из пальцев.
Он замотал головой из стороны в сторону, потом тряхнул снизу вверх, зажмурил глаза и резко открыл: перед ним расплывались красные, синие, зеленые круги.
Надо дописать. Найти последние силы и дописать. А то будет поздно. Надо найти последние силы…
«…Ввиду этого строгая централизация террористического дела нам кажется излишней и трудно осуществимой. Сама жизнь будет управлять его ходом и ускорять или замедлять его по мере надобности. Сталкиваясь со стихийной силой народного протеста, правительство тем легче поймет всю неизбежность и законность этого явления, чем скорее осознает оно все свое бессилие и необходимость уступок…»
