Но шестого апреля они не учреждают никакой партии, и никакой артели, и никакого акционерного общества, даже крохотной демонстрации не устраивают! Шестого апреля они только состязаются, потому что Магнус жутко любит состязаться! Выносят из подвала свои велосипеды и устраивают гонки во дворе. Гонят со всей быстротой, на какую способны, и кричат во все горло.
— Хейя я! — кричит Магнус. — Хейя я!
И Самюэль Элиас подхватывает:
— Хейя, Магнус! Хейя, Магнус!
Но, услышав, что кричит Самюэль Элиас, Магнус круто тормозит и сердито упирается обеими ногами в землю.
— Ты должен себя подбадривать, балда! — орет он сердито.
— А я хочу подбадривать тебя! — пыхтит Самюэль Элиас, которому не терпится продолжить гонки с ветром.
— А! С тобой совсем нельзя состязаться! — ворчит Магнус. — Ты должен стремиться к победе, понял?
Самюэль Элиас призадумывается.
— Обязательно должен? — сомневается он.
Однако спорить с Магнусом бесполезно, потому что он отказывается продолжать состязание, если Самюэль Элиас не будет подгонять себя криками «хейя».
Самюэль Элиас соглашается и легко побеждает Магнуса. После чего Магнус все равно теряет вкус к гонкам.
— Все! — кричит он, бросая велосипед на землю. — Больше не интересно! Привет!
И он ныряет в свой подъезд, а Самюэль Элиас идет домой к папе.
— Обязательно человек должен все время либо побеждать, либо проигрывать, — сетует он, — Просто беда!
Но папа с ним не согласен.
— И вовсе это не обязательно, — говорит он. — Стал чем пионом мира — и все!
— Так ведь сперва надо им стать.
— А ты уже чемпион!
— Я?
— Ну да, разве нет?
— Когда же это случилось? — уныло бормочет Самюэль Элиас, вися на шее у своего папы.
Он в самом деле пытается припомнить, когда и в каком виде спорта мог стать чемпионом, но в памяти ничего такого нет.
— Наверно, это было очень-очень давно, — произносит он наконец.
— Вот именно, — соглашается папа. — Это было совсем давно — когда ты родился первым у нас с мамой!
Ну, если так давно, не удивительно, что он этого не помнит!
Самюэль Элиас пристраивается в кресло рядом с папой, который тоже в свое время стал чемпионом. А сколько еще таких чемпионов, да только они позабыли об этом и теперь знай себе состязаются, кто поднимет самую тяжелую штангу, кто быстрее всех пробежит шестьдесят метров с барьерами и так далее! И кто быстрее проедет на велосипеде!
— И вовсе мне не нравится ночевать у Пильбумов! — вырывается у него, когда приходит время отправляться на ночь к Магнусу.
Его слова заметно огорчают маму, но ее огорчение — ничто перед папиным! У него такой расстроенный вид, что Самюэль Элиас спешит взять обратно свои слова.
— Ой, что это я! Я хотел сказать наоборот! А теперь вам пора собираться в театр! Становитесь у окна и помашите мне! — заговаривает он им зубы и бежит к двери.
Когда он во дворе оборачивается, чтобы помахать маме и папе, у них по-прежнему невеселые лица. Приходится долго махать, прежде чем мама и папа вспоминают, как надо улыбаться, когда прощаешься. И когда здороваешься.
А затем происходит нечто невероятное: Самюэль Элиас во дворе наступает на бумажку, а это оказываются деньги, целых пять крон! До чего же он все-таки везучий! О таком везении невозможно не рассказать Магнусу после того, как они легли и Магнус повключал и повыключал свою лампу и в комнате воцарилось безмолвие. Тут-то Самюэль Элиас, улыбаясь в темноте, и рассказывает про свою находку. Некоторое время Магнус лежит молча, не говорит ни слова. Странно! Обычно Магнус так интересуется деньгами, даже иногда предлагает копить их. А тут словно воды в рот набрал, можно даже подумать, что уснул. Но нет, он вовсе не уснул, потому что вдруг произносит:
