- На железоделательную фабрику Вернера, на угол Лешна и Нововроньской, - отдал инструкции Данил. - Только поспешите и скажите там, что это от инженера Довнара. Пускай сразу же загружают в печь. Но потом пускай не закаляют и не вальцуют. Листы они должны только проковать - это очень важно! Запомните?
- А чего там не помнить?! - Усач лихо вскочил на козлы и схватил вожжи.
- Шеф, сейчас расскажу вам кое-чего любопытного... - сделал очередную попытку Алоизий.
- Иди лучше завари мне чаю и сделай чего-нибудь пожрать. - Инженер довольно потер руки. - погребец закрой на ключ, а тот потом проглоти. Сегодня мне пить нельзя, ни капельки. Понял? Ты обязан держать меня подальше от водяры, даже если бы я тебе приказывал и угрожал.
Алоизий очень серьезно поглядел на него своими черными, словно адская бездна, глазами и кивнул. Он был джинном из расы Каринов, пустынных духов-хранителей. Духов очень злых, говоря точнее: это были даже кровожадные демоны с гадким характером, тем не менее, духов-хранителей, следовательно, чертовски верных. Много лет назад связанный с дедом Данила, графом Александром Ходкевичем, он поклялся тому заботиться о молодом бариче. И делал он это с нечеловеческой преданностью. Если чего он своему господину обещал, то слово свое наверняка сдержит. И только тут до Довнара дошло, что заявление свое он сделал чуточку преждевременно. Он и вправду не выпьет сегодня ни капельки, даже если бы для этого Алоизию пришлось вылить в Вислу все имеющиеся в Варшаве спиртные напитки. Ладно, слово было сказано!
- Погоди, погоди, браток, - буркнул он негру, который запирал за неспешно отбывшей повозкой ворота, - где это ты сегодня был?
- На рынке, на Зеленой площади, - бросил Алоизий через плечо. - И все пытаюсь рассказать, чего узнал от своих информаторов.
Информаторами джинна была банда уличных мальчишек в возрасте от четырех до четырнадцати лет, парочка доверенных еврейских торговок рыбой и домашней птицей и кошерный мясник из бойни при рынке. Помимо того, джинн поддерживал исключительно хорошие отношения с лавочницами, необычной женской кастой, которую до смерти боялись все рыночные воры и мошенники, и которой полиция кланялась в пояс. Алоизий был знаком даже с их аристократией -богатыми, внушительных размеров бабищами с острыми, словно бритва, языками и связями на всех остальных варшавских рынках. Данил верил, что такое возможно, поскольку его слуга умел быть чрезвычайно вежливым, а его нетипичная красота могла завербовать для него сторонников среди прекрасного пола. Хотя, с другой стороны, очень многие считали, что лавочницы - это какой-то третий пол, так что прилагательное "прекрасный" к ним никак не подходит.
- Ну, и чего ты там узнал? - Данил прошел во флигель, где наряду с лабораторией имелась большая кухня.
Алоизий снял коротковатый ему сюртук, бросил его на спинку стула, вытащил из шкафа самовар и поставил его на столе. При этом он крутил носом, втягивая в себя запах дыма, все еще курившегося над тиглем.
- Что это такое? Чегой-то мне напоминает, - задумчиво вздохнул он. - Странно. Мне показалось, словно бы я вернулся домой. Много-много лет назад, когда мир еще был молод. Пахнет словно прошлое, вот только запах ни к чему не могу приписать. Похоже на курения из святилища Ваала. Нет! Так пах Хаджар, черный камень из Мекки! Я сам помогал крепить его в стене святилища.
- Как же, как же! Как всегда ты врешь! Это купленный мной расплавленный аэролит, - с гордостью заявил Данил. -После нагрева выделяются какие-то газы. Похоже, в нем находятся соединения углерода, быть может, органического происхождения. Наверное, это они так пахнут. Аэролит во льдах Гренландии обнаружили датские путешественники. Пару громадных, весящих тысячи пудов обломков они привезли на корабле в Копенгаген, третий попал в Швецию. От них я взял осколки и всю мелочь. Как сам видел, вышел целый воз.
- Аэролит? То есть, камень с неба>9>? - Непроницаемое в обычных обстоятельствах лицо Алоизия сменилось выражением неподдельного изумления. - Метеорит! Что вы говорите! И за эту вот кучу космического мусора вы заплатили тридцать тысяч рублей?
