— Эксперимент номер семь. Подопытные: люди, числом в три тысячи двести человек, — щёлкнул пальцами жирный, обездвижив безумную толпу, что рвалась прочь.
Из его рук вышли тысячи светящихся нитей, что без усилий пробили грудины людей, став выкачивать из них, что-то изумительно красивое — изумрудного цвета. Взрослые и дети. Мужики и бабы. Все они старели на глазах, пока от них не остался лишь прах, что как туман распространился по помещению. Пахло гнилью.
— Опять неудача! — Осмотрел своё оплывшее тело, сей господин. — Похоже, снова придётся менять оболочку. Эта уже никуда не годится, как бы я не ухищрялся. Даже выпитые жизни этих отбросов не помогли. — Полетел он прочь из этого склепа.
* * *
— Что с тобой сестрёнка? — поймал я её, прогуливаясь вокруг поселения с ружьём. Вдруг, какая тварь подберётся близко? Роботы это хорошо, но в деле я их не видел. Да и не стоит забывать, что рекомендацию не образовывать поселения больше, чем в пятьдесят человек мы нарушили. Как сказала Магдалена — ничего страшного, нужно лишь быть готовыми к активности тварей из леса. Чем больше людей, тем больше внимания мы привлечём. Погано…
— Ничего, — вытерла он рот. Блевала под деревом, круги под глазами, а верный кот, что зашипел на меня — охраняет сумку с торчащей банкой корнишонов.
— Я же вижу что с тобой что-то не так. Говори, давай Оксана, сестрёнка. — Обнял я её. Она заплакала.
— Лёша, — задушено пропищала она мне в плечо.
— Что Лёша? — Не понял, причём тут он?
— Мы с ним нууу…это. И вот. — Очень понятно объяснила она, но я сообразил.
— Ты беременна? — Задал я животрепещущий вопрос, боясь услышать ответ.
— Да, — заплакала она в два раза сильней, а я мечтал лишь оживить этого гадёныша и убить. Снова оживить и убить! Вот тварь! То-то я его в тот день найти не мог. С сестрой моей миловался в кладовке. Надеюсь, его черти в аду жарят!
— Всё хорошо. Успокойся. — Гладил я ей спину. — Маме сказала?
— Нет. Боюсь. — Чуть слышно шепнула она.
— Нужно сказать. Пойдём вместе. Ок? — Чмокнул я её в щёчку, успокаивая. — Всё будет хорошо.
— Угум, — промычала она, взяв кота на руки и открыв банку с огурцами. Только хрум — хрум стоял. Взгляд был опущен в землю.
Крику было! Мама расплакалась. Отец помянул Лёху парой ласковых, но всё рано или поздно заканчивается. Оставил их одних, отправившись к себе, пора разобрать пылесос. Учебник по бытовым приборам ещё не выучен, но кое-что уже проклёвывается.
— Так, — высунул я язык от усердия, ковыряясь универсальной отвёрткой в разъемах блина пяти миллиметров толщиной, что должен летать, всасывая в себя пыль, но перестал.
Всё оказалось просто. Пылесборник переполнился, заклинив выход сброса мусора в утилизатор, вот он и отключился. Почистил, подзарядил и всё заработало. Робот радостно пиликнул на машинном языке и отправился вкалывать. Приятно наблюдать за плодами своей работы.
— Тук, тук! Можно? — Заглянула на огонёк Наташа.
— Конечно, — обрадовался я её приходу, скинув с кровати запчасти.
— Я подумала, что нам надо поговорить, — уселась она рядышком. Не сдержавшись, приобнял её.
— Слушаю. — Не смог скрыть улыбки на лице.
— Ммм… Так вот, — разорвала она поцелуй. — Я от тебя ничего не требую и не жду. Ты мне нравишься, это так. И Алисе нравишься. Но…
— Стоп, стоп, стоп! — Прервал я её. — Ты мне тоже очень нравишься и я рад, что у меня есть такая дочурка как Алиса. — Я не врал. Ммм…почти. В данный момент меня интересовал лишь секс, а любовь… Любовь придет. Зато, какие у неё формы! Нельзя отдавать такое другому. Она моя. И точка.
Своим ответом я заслужил пылкие объятия и жаркие поцелуи. Хотел уже на кроватку её повалить, но она не далась.
— День на дворе, Ванюш. Я в нашем садике дежурю. Вечером, — отшила она меня. Уходила медленно, специально виляя попой больше обычного. Посмеивалась ещё!
Так что занялся остальным хламом, что у меня накопился. Починил ещё несколько пылесосов. Разобрал и не смог собрать телевизор. Слишком сложно. И окончательно доломал наручный искин. Для таких работ нужен набор микро роботов, а я отвёрткой полез… Не дурак ли?
Стерев трудовой пот, отправился на обед. Колокол во дворе звонит, созывая нашу большую семью. Выдумка деда Спиридона.
