Несколько дней назад наступил тысяча девятьсот восьмидесятый год. Маленький Адам сидел на полу и строил из кубиков домик. Ему только недавно исполнилось пять лет и до сих пор очень нравились кубики. Папа Адама был моряком и каждый раз, после долгого отсутствия, возвращался с подарками, для Адама это всегда были разноцветные кубики. Мальчик очень старался построить что-то необыкновенное, чтобы порадовать отца. Сегодня это должен быть целый городок в горах. Адам взял несколько подушек с дивана, мамину кофту и сделал что-то похожее на горы. Набросал сверху немного дождика, позаимствованного с елки и начал возводить город. В нем должно быть пять маленьких домов, да, Адам уже умел считать до десяти, и один большой – это будет вокзал для поезда. Когда все будет готово, он заставит поезд ездить через город. Будет очень красиво!
Главное, только чтобы Лариса не пришла!
Мальчик возился с постройкой больше часа. А когда все было готово, залюбовался результатом. Папе должно понравиться!
Мальчик поднялся с колен и побежал в комнату родителей. Но, когда через несколько минут они вернулись – постройки уже не было. Двухлетняя Лариса просто разбросала все кубики и подушки по комнате. Она любила разрушать все, что делал Адам. Он никогда не играл с ней, за это она его не любила.
В тот день отец уехал в рейс на несколько месяцев. Адам так и не показал ему то, что хотел. Уезжая, отец крепко расцеловал дочь, а сына только похлопал по плечу. Мальчик решил, что папа его больше не любит… Ему так казалось… Нет, он был в этом уверен!
Сегодня, взрослый Адам уже и не мог вспомнить, почему он сделал это… Видимо, его настоящая, звериная натура просто вырывалась на волю.
Утром маму Адама увезли в больницу с инсультом – проснувшись, она нашла двухлетнюю дочь мертвой – в ее груди торчал любимый мамин кухонный нож.
Той ночью мальчик не мог уснуть. Он приходил к маме, но она сказала, что он уже большой и должен спать в своей постели. Он вернулся в комнату и лег в кроватку. В доме было тихо и Адам отчетливо слышал, с какой нежностью мама читала маленькой Ларисе книжку. Девочка капризничала, но мама словно бы не замечала этого. Она все читала и читала… А потом пела колыбельную…
Когда все стихло, Адам пошел на кухню. На глаза малышу попался мамин любимый нож. Она всегда, когда готовила, использовала только его. Нож был большой и блестящий, как игрушки на елке. А когда он был вымыт, можно было посмотреться в его лезвие и увидеть свое отражение.
Красивый нож. Адаму он тоже нравился… Мама готовила очень вкусно и всегда нахваливала папе этот чудо нож. Маленький мальчик и заметить не успел, как оружие оказалось у него в руках…
***
Сегодня Шакал не помнил своего мирского имени. Уже давно к нему прилипло это прозвище. Больше у него не было семьи. Родители отреклись от маленького Адама еще тогда. Мать через несколько лет умерла, а отец уехал жить в другую страну. Его же отдали в детский дом.
Но Шакал не сожалел ни о чем. Сегодня он был счастлив. У него было любимое дело, к которому он долго стремился и доказывал, что может. Теперь у него не было недостатка в клиентах, а он сам радовался каждому заказу.
Этот день Шакал начал как обычно – длительная утренняя пробежка, тренировка на пустыре и полезный завтрак. Он был фанатом здорового образа жизни. Потому что боялся… очень боялся умереть. Боялся любой раны и боли. Когда это касалось его. Но он очень любил причинять боль другим. Особенно, когда это касалось девочек. Собственно, это и стало его профессией – он стал профессиональным киллером, специализирующихся на девочках до двадцати лет. За другие заказы Шакал просто не брался – об этом знали все.
Он гордо улыбнулся. Это сейчас… А как он начинал? Тогда у него не было профессионального оружия, он их просто резал. В парках, на безлюдных улицах… Какое это было наслаждение… Он хранил фотографии каждой из своих жертв. Нет, не здесь. Не в этой квартире. Он же профессионал.
У Шакала было убежище, где он устроил буквально картинную галерею. Спустя неделю, после каждого дела, он наведывался туда. Там же сам распечатывал картинки. Это нельзя было доверить никакому ателье… Это только его наслаждение… его страсть…
