– Анна… Это не должно было случиться. Простите меня…
Низкий, мужественный голос… Мне так спокойно с ним рядом… Не уходи… Я хотела прокричать, но он разворачивается и уходит…
Я взяла из стакана бритву брата. Посмотрела на нее.
– Ты думаешь, это он сделал? Сломанные руки, героин?
– Знаешь, подруга. Я почитала, что о нем пишут, не зря же его прозвали Черным принцем…
Воспоминания проносились эхом в моей голове… Вот я вышла из ресторана в Париже и увидела знакомый Мерседес:
– Добрый вечер, Анна…
Сердце сжалось. Казалось, оно уже настолько маленькое… Казалось, оно где-то там внутри уже истекает кровью… небеса падали… жизнь прекращалась… вот он, конец…
– С днем рожденья…Анна…
– Ты не хочешь веселиться?
– Я хочу быть с тобой…
– Ты уверена в этом?
– Абсолютно…
– Хорошо…
Мельком подумалось, что кровь забрызгает часы, подаренные им…
Резким движением руки я занесла над запястьем бритву.
Глава 2
Мадам Бертлен восседала в жутком розовом кресле времен Людовика 14, на ней было платье от Диор прошлогодней коллекции. И, пожалуй, именно это обстоятельство расстраивало ее гораздо больше той новости, которую она только что услышала по телевизору.
– Нет, я не верю! – заявила она, щелкнув кнопкой на пульте, – он не мог взять так просто и именно сейчас погибнуть.
– Но, мама, они же сказали, что он был в том самолете, самолет упал, как он мог спастись? – с трудом скрывая радость, произнесла инфантильная Сесиль, возлежавшая в этот момент на диване все того же, отвратительного розового цвета.
Уродливость мебели подчеркивали такие же розовые стены в помещении. Мадам Бертлен была женщиной властной и уже давно привыкла все делать по-своему. Начиная от собственного вида, заканчивая видом слуг (даже в выходные дни), уж не говоря о супруге и дочери.
– Запомни, дочь! Такие люди, как Гай де Круа просто так не погибают! Особенно, сразу после того, как его прижимают компроматом и запрещают выезжать из страны.
Мадам резко вскочила со своего кресла и заходила по грандиозных размеров салону.
– Не-е-т… – протянула она, – Обычный поступок влюбленного мужчины! И ты подумай! Зачем ему нужна эта нищая, необразованная малолетка?! Насколько помню, в России за растление несовершеннолетних сажают в тюрьму…
– Дорогая, Де Круа посадить невозможно и я сразу тебе об этом сказал, – встрял в разговор, не вовремя вошедший в помещение месье Бертлен.
– Что значит, невозможно? Правосудие, дорогой! Если есть улики и доказательства, ни один адвокат в мире его не спасет! Другое дело, что нам совсем не нужно, чтобы он сел. Ведь тогда он вообще откажется жениться на нашей Сесиль, – мать посмотрела с презрением на свою непутевую дочь, – и ты сам знаешь, плакали тогда все наши замки, квартиры в Париже, Ницце и вилла! Моя вилла в Монако! За все это надо платить! Ты только посмотри, в чем я хожу! Это же… Прошлогодняя коллекция! Это просто позор!
– Дорогая, давай продадим твою виллу или одну из квартир. И у тебя снова будут новые платья.
– Ты что?!
Мадам была взбешена до предела. Как он посмел ей такое предложить? Продать имущество?! Сразу поползут слухи… Друзья отвернутся от них… Нет! Она не может этого допустить.
– Ничего… мы решим и эту задачку. Надеюсь, – она подняла свою ярко накрашенную бровь, – я не ошиблась и он живой. Иначе… Нет! Даже не хочу думать об этом!
– Мама, а может не надо? – попыталась образумить мать Сесиль.
– Дура! Бестолочь! О тебе же думаю, в первую очередь! Сколько я тебя ращу! Вот если бы ты сама о себе думала, давно бы уже выскочила замуж за него. А толку, сидеть на диване целые дни напролет и переписываться с друзьями в телефоне?! Мне, кстати, твои развлечения очень дорого обходятся! А он что? Ты к нему не проявляешь внимания и он, соответственно, ничего не делает! Я тебе давно говорила, пора на пластику! Посмотри на свою грудь! Кому ты такая нужна? Он мужчина избалованный. Ладно, – женщина махнула рукой, – мама как всегда сама разберется. Организует доченьке судьбу.
– Если тебе так надо, сама бы за него замуж и вышла, – пробормотала себе под нос Сесиль.
– Что? Что ты там опять бормочешь?
– Как скажешь, мамочка, говорю.
