«Сборы на однообразные туалетные принадлежности»
Те зубные щетки и бритвы, с которыми приехал каждый, объявляются «нелегитимными», потому что они разные. Армейская эстетика требует единообразия. На этом требовании сержант может немного заработать. В преддверии «смотра тумбочек» солдаты сдают по 5 руб. Сержант на них покупает каждому бритвенный пластмассовый станок (70 коп.), набор лезвий «Нева» (1 руб.), зубную щетку и пасту (1 руб.). По 1 руб. 30 коп. с человека (умножаем на 30) оставляют себе, в качестве «сервисного сбора».
Таким образом, за полгода пребывания в учебке курсанты получали свое денежное пособие целиком один или два раза. Каждый раз в день получки с них собирали по 3–5 рублей на какую-нибудь необходимость, выдуманную как повод собрать деньги. При этом на денежные переводы из дома в то время никто откровенно не посягал. Другое дело посылки. Распределение натурального продукта имеет семиотику социально-пищевой коммуникации (потлача), включающую его владельца в систему взаимных обязательств. Все, что приходит из дома, делится на 20–30 человек: эти «кусочки свободы» этично поедать сообща. Впрочем, и с тем, и с другим положение в каждой части разное.
[Из солдатских писем]
С деньгами и посылками тут дохлый номер. Все равно узнают и отнимут. Письма и переводы тоже получают деды.
Мама, вышлите мне переводом, если сможете, 30 тысяч. Меня здесь подставили. Дембель дал постирать новую тельняшку, я ему постирал и повесил на вешалке сушить в сушилку, а когда потом кинулись, то в сушилке висела тельняшка какая-то старая, потрепанная. Теперь требуют новую тельняшку или 30 тысяч рублей [неденоминированных уже постсоветских рублей. — Прим. К. Б.]. <…> Мама, меня здесь не жалуют, не только дембеля, но и свои ребята. Недавно 8 человек били в туалете при всех дембелях. За то, что не умею воровать как они, («рожать» называется). За то, что у меня нет денег, и я не могу их достать, не покупаю дембелям сигареты. <…>
(«Армия рабов»)
Коррумпированность в армии начинается с порога военкомата. Купить «белый билет» можно было всегда, поскольку с временами меняются не принципы, меняется валюта. Вот, к примеру, выдержка из письма Д. Кожедубова, писавшего мне в армию в 1988 г. В числе городских новостей сообщается, что работник одного из новосибирских военкоматов, некто прапорщик Балашков (фамилия изменена), арестован за взятки.
[Из солдатских писем]
<…> И еще одно событие, которое, по-моему, заслуживает внимание. О нем нам поведал товарищ майор в связи с гласностью в нашей стране. Может быть, помнишь старшего прапорщика Балашкова? Так вот, недавно его арестовала военная комендатура за взятки. Ну, вот и все новости. <…>
(Архив автора // Из переписки с Д. Кожедубовым)
Я же накануне призыва и сам слышал, что если договориться с данным прапорщиком, то стоимость «белого билета» тогда, в конце 1980-х годов, могла составить ящик армянского коньяка. Несметное по тем временам богатство. Впрочем, трудно поверить, что прапорщик, хотя бы и старший, мог самостоятельно решать вопросы отсрочек и «белых билетов». Он был лишь начальным звеном целой системы, которая в случае опасности смогла с ним легко расстаться.
Сегодня под воздействием все повышающегося спроса торговля «белыми билетами» и отсрочками развивается более динамично. В обществе существует объективная потребность в добровольном комплектовании армии, и если государство не желает решать эту проблему, то это не значит, что ее некому решить за него.
Коррупция, с точки зрения теории права, феномен виртуальный. Причина коррупции — в негибкости макроструктуры, неуспевающей подстраиваться под объективные потребности субъектов административно-правовых отношений. Коррупция исчезает вместе с легализацией сделки. Например, в Турции призывник может заплатить государству, и срок его службы будет официально значительно сокращен. В России можно и вовсе откупиться, только деньги идут не государству, а частным лицам. Если бы они шли государству, то по оценкам экспертов их бы хватило на создание профессиональной армии.>{45}
