— Я непризнанный ублюдок. У папеньки был адюльтер, про который после моего рождения узнала его законная супружница и выставила мою мать-кухарку вон. Поэтому как положено, по отцу и по крови, родовым именем пользоваться не могу. По материнской линии дедуля, узнав, что моя мать нагуляла внебрачного ребенка, устроил скандал и тоже отлучил. Бабулька, да будет Небо к ней милосердно, сколько могла, помогала нам деньгами, но маман замуж с дитем так никто и не взял, а когда мне было десять, бабка ушла к богам. Через четыре года за ней последовала и моя мать.
— Сочувствую, — вполне искренне кивнул Шаттон. — Насколько я понимаю, к делу это не относится? — следователь обернулся на коллегу, Антония пожала плечами. Откуда она могла знать о причинах лжи?
— Тогда продолжаем…
Антония временами вставляла свои замечания или задавала дополнительные вопросы, а через полчаса и вовсе вся инициатива перешла к ней. Еще через час уставший Шаттон открыл дверь перед выглядевшей вполне бодро Антонией. Через другую дверь после их ухода стражник едва ли не с жалостью вывел вымотанного и выжатого вора.
— Протокол я боссу отдам, в следующий раз допрос и вся отчетность на тебе, — буркнул виконт, первым заходя в кабинет второго этажа. Не глядя, бросил папку на свой стол, налил себе крепкий чай, схватил первое попавшееся печенье. Кроме них в отделе никого не было, похоже, коллеги еще не вернулись с заданий.
— Хорошо, — согласилась девушка. В конце концов, этому ее учили, на это оттачивали ее дар и это было ее специализацией. Люди.
— Ну, ты даешь, — сделав второй глоток и откинувшись на стуле, выдал Шаттон. — Даже я вымотался, страшно представить, что творится с тем вором. Как ты сама? Бери чай и печенье, не стесняйся.
— Спасибо. Устала немного, — призналась девушка, — но в целом я на того вора почти не тратилась. Нас учили допрашивать и более жестко, по полной форме.
— Да? — заинтересованно подался вперед виконт. — Это что же, будет еще хуже?
— Намного, — как-то грустно согласилась Антония, наливая теплый чай в выделенную ей рыженькой коллегой кружку. — Но полный набор разрешено применять только к законченным подонкам. Серийным убийцам, насильникам детей. Многие, с тонкой психикой, такого допроса не выдерживают и сходят с ума, предварительно рассказав все, что только можно.
— Чур меня, — буркнул виконт. Тряхнул головой, раскрыл лежащую на столе папку. — Ты как, умеешь бумаги оформлять и подшивать к делу, или показать?
— Лучше показать, я только в теории знаю, — отозвалась девушка и вместе с кружкой подошла к виконту.
— Ясно. Тогда садись. Смотри, сверху пишем номер дела из папки…
До конца дня время прошло незаметно. Рыженькая вернулась в отдел буквально на минуту, сообщила, что ночью на дежурство, а потому сейчас идет отсыпаться, бросила на свой стол записи по выезду и ушла. Артефактор снова засел за какие-то чертежи, не обращая ни на кого внимания. Вик появился под закрытие департамента, заявил, что он сегодня на дежурстве, но пришел пораньше, чтобы написать отчет по прошлой командировке.
На такое распределение дежурств Антония мысленно хмыкнула. Ясно же, что рыженькая и маркиз вдвоем не о преступниках думать будут, но Антония промолчала. Заглянул Гус, сообщил, что новенькую ждет начальство, и, попрощавшись со всеми до завтра, ушел домой. Лендер тоже засобирался, он аккуратно сворачивал чертежи и прятал инструменты. Забрав у виконта подготовленное совместными усилиями дело по воришке, Антония направилась в соседний кабинет. Почему-то сердце тревожно билось. Вызывал же Ирвин перед этим поочередно всех сотрудников, наверняка спрашивал о ней.
В другом конце коридора топтались три сотрудника в серо-фиолетовой форме вокруг жужжащего на полу прибора, похожего на волчок. Интересно, что это и что они делают? Антония не смогла припомнить, к какому отделу относятся такие цвета и крой формы. Может, это какие-то местные нововведения и порядки?
Глубоко вдохнув, девушка подошла к кабинету начальника и постучала.
— Заходите, — раздалось с той стороны.
С опаской просочившись в щелочку, Антония замерла у порога, прижимая к груди папку.
