Отряхнув брюки, Граф поднял с земли кепку и пошел к цеху — большому длинному зданию, в широких окнах которого горел свет.
— Володя? — В голосе у паренька удивление, изумление. Ясно, что Колька Инженер ожидал увидеть здесь кого угодно, только не Бокалова.
— Он самый... — вяло ответил Граф.
— Как же ты сюда попал?
— Профессиональная тайна. Где у вас телефон?
— Телефон?
— Да. Я хочу вызвать машину.
— Шутишь.
— Серьезно. Покажи, где телефон. — Граф посмотрел ему в глаза...
И Колька не спросил больше ничего. Он провел Бокалова в кабинет начальника цеха. В это время там уже никого не бывало.
— Выйди, — сказал Граф. И набрал номер телефона Каирова...
4
Иван Беспризорный сказал:
— Ребята, я вам стихи новые прочитать хочу...
— Не время, — ответил Сема Лобачев, который сейчас был за старшего.
Поддувайло возразил:
— Может, до рассвета никто и не объявится... Да и потом кто знает, чьи это кони.
— Бабушка надвое гадала, — поддержал Боря Кнут. — Скорее всего, кони ворованные. И здесь милиционеру сподручнее сидеть, а не нам, бойцам Красной Армии.
— Много говорите, — заметил Семен Лобачев. И потом разрешил: — Ладно, читай... Только негромко...
— Стихотворение называется «Сабля»... — начал вполголоса Иван Беспризорный.
Тучи расползались медленно и тихо, как расползается промокшая бумага. И появлялись звезды, маленькие, словно елочные свечи. И Семен Лобачев, который плохо слушал Ивана, глядя на небо, подумал, что третий десяток на земле живет, а первый раз видит, как звезды из-за туч появляются...
— Да, — сказал Боря Кнут. — Будешь ты, Ваня, большим поэтом. В столице жить будешь. А я к тебе проездом наведываться стану, на выпивку занимать...
— Я серьезно, ребята. Как ваше мнение?
— Мое мнение хорошее, — сказал Поддувайло. — Но я бы больше приветствовал, если бы ты анекдоты писал.
— А про любовь что-нибудь есть? — спросил Семен Лобачев.
— В смысле — про его Марию, — посмеиваясь без злобы, уточнил Боря Кнут.
— Лирических стихотворений у меня много, — заверил Иван Беспризорный. — Хотя бы это... «Я не знаю, как зовут девчонку»...
— Тише, — вскинул винтовку Семен Лобачев. — Кто-то идет...
От дороги в сторону опушки ехали всадники.
Окно светилось в ночи. И на полу у сундука лежал белесый квадрат, рассеченный рамою, точно крестом. Где-то скреблась мышь. В соседней комнате не спали. И замочная скважина по-прежнему оставалась желтой.
Волгин натянул сапоги, присел на сундук, мысленно ругая себя последними словами. Как же он мог оплошать? Забыть на гвозде куртку с пистолетом в кармане! Может, еще не поздно пройти в соседнюю комнату.
За стеной разговаривали. Костя замер у двери. Прислушался.
— Что я, маленький! Это точно, — говорил стриженый.
— А если путаешь? — спросил Требухов. — Ты знаешь, кто он? Зять полковника.
— Все равно... Похож он на того лягаша...
Тикали часы. Под ногами Требухова попискивали доски.
— Что будем делать? Задал ты мне задачу, — бурчал Требухов.
Костя на носках пробирается к окну. Двустворчатую раму соединяет с наличником лишь крашеный шпингалет. Движение руки — и шпингалет легко скользит вверх. Створки расходятся беззвучно.
Земля сразу затрещала под ногами. И собака метнулась к углу дома. Но цепь была короткой. Собака лаяла, но достать Волгина не могла. А он уже бежал через сад до забора. Перевалился через забор. Очутился на улице. И кинулся вперед, ища глазами водонапорную башню.
Звезды прыгали над головой и неслись за ним вдогонку. Полная луна мелькала справа за крышами. Он махал руками, как бегун на дистанции, и пот катился по его лицу. Но рубашка была тонкая, холод легко проникал сквозь нее. Между лопатками леденело, словно он прижимался к стеклу.
Черные шпалы выползали ему под ноги. И он бежал по шпалам, помня о часовом, охранявшем уголь.
И когда часовой крикнул: «Стой! Кто идет? Стой! Стреляю!», Волгин обрадовался, будто услышал голос близкого человека.
— Ты поскорей, поскорей вызывай своих! — торопил он часового.
А часовой смотрел на него подозрительно, точно на сумасшедшего.
Разводящий трижды переспросил. Покачал головой. Но может, все же поверил, а может, просто путь в караульное помещение пролегал мимо дома, который занимал уполномоченный ГПУ. И разводящий заглянул туда. Кравец оказался на месте.
