Паромов набрал номер телефона директрисе Ганиной, и когда та подняла трубку, попросил ее немедленно организовать прибытие нужных лиц в отдел для опознания транспорта, на котором вывозился по-хищенный груз.
— Вы уже машину нашли? — искренне удивилась Ганина, не ожидавшая от милиции такой расторопности. — А груз? — Задала она с затаенной надеждой очередной вопрос.
— К сожалению, пока найден автомобиль, на котором предположительно вывезли похищенные стройматериалы, — отделался неопределенностью Паромов. — Но надежду терять не стоит… Будем работать…
Ганина пообещала всех из вызываемых лиц, кого найдет на рабочем месте, немедленно направить в отдел, и слово свое сдержала. Буквально через несколько минут в коридоре послышались голоса, а потом осторожный стук в дверь кабинета.
Прибывшие еще при входе в здание отдела милиции увидели МАЗ и опознали в нем тот самый автомобиль, на котором был в тот злополучный февральский день осуществлен вывоз стройматериалов, так что составление протоколов опознания вещей много времени не заняло. Правда, по УПК следователю необходимо было поставить рядом с опознаваемым МАЗом еще пару подобных автомобилей с такими же металлическими кузовами-фурами. Но где их было искать? Поэтому сгодились стоявший в соседнем дворе КАМАЗ-самосвал, который по просьбе следователя его хозяин подогнал к отделу, и личный ГАЗ-52, правда, с будочкой, старшины отдела.
«Юстиции меня простит, — решил Паромов, — иначе выбраться из такого юридического тупика никак не удастся».
Вскоре прибыл с обыска Кулешов и не один, как стоило того ожидать, а с Закарая.
«Значит, что-то наш оперок раскопал, раз Закарая в своих владениях не оставил, а в отдел доставил», — удовлетворился в своих ожиданиях Паромов, увидев в окно, как из «Волги» выходят Кулешов и Отари Харитнович. И не ошибся в умозаключениях: Кулешов не только паспорт водителя Чавадзе Милитона обнаружил и изъял, но и несколько заполненных доверенностей от фирмы «Дефис» на имя некоего Шаматава Зифрида Карловича с уже знакомыми Паромову оттисками круглой печати фирмы, исполнен-ными все той же голубой мастикой. Кроме того, по соб-ственной инициативе он изъял из конторы Закарая не-сколько паспортов на лиц грузинской национальности, имевших абхазскую прописку.
«Надо срочно вынести постановления о назначении дополнительных судебно-криминалистических экспертизы на предмет идентификации прежних оттисков печати со вновь обнаруженными, — решил старший следователь. — Теперь понятно, почему Кулешов опять «прихватил» с собой «бизнесмена» Закарая, которому необходимо вновь ответить на кон-кретные вопросы».
— Молодчина, — искренне поблагодарил старший следователь сияющего от проделанной работы и удачи опера ОБЭП. — Действуй в том же духе, и результат будет!
— Рад стараться, товарищ майор, — шутливо щелкнул тот каблуками модных полусапожек, передавая старшему следователю бланк аккуратно заполненного протокола обыска. Лицо опера светилось от осознания своей удачи и азарта охотника, вставшего на след зверя. — Думаю, что на этот раз моя инициатива, — подразумевались изъятые им паспорта, — наказуема не будет…
— Не будет, — подтвердил Паромов. — Кстати, — бегло просматривая паспорта, — где их хозяева? — поинтересовался он.
— Назавтра повестками к нам вызвал.
— И Чавадзе? — чуть повысив голос, иронично спросил старший следователь, приготовившись отчитать опера за упущение.
— Чавадзе не было, наверно в бега бросился… Если бы я его там обнаружил, то, конечно бы, притащил сюда.
— Тогда извини, — принес свои извинения следователь молодому оперу, — а то я уж грешным делом подумал, что тут ты «прокололся».
— Чего уж там… — снисходительно улыбнулся опер.
Изучение графика работы водителей на автомашине МАЗ, в настоящее время находившейся в отделе милиции, подтвердило правдивость показаний Барышникова: в день хищения стройматериалов автомобилем управлял не он, а Чавадзе. Это же нашло свое подтверждение и во время «оперативного» опознания сотрудниками «Слово и дело» самого Барышникова, которые в «один голос» заявили, что не Барышников был за рулем, а другой человек, «молчали-вый и темноволосый». Барышников же был светло-рус и охоч до всяких шуток и прибауток.
