— Узам Гименея, — уточнила Козаченко все с той же лукавой улыбкой.
— Ну, здесь особых проблем не существует…
— Тогда я попробую тебя «захомутать»!
— Должен разочаровать вас — опоздали: жена и работа уже «захомутали». Третьего хомута на одной шее я просто не выдержу. Другие предложения имеются?..
— Да, трудный вопрос… Как я понимаю, с «окольцеванием» и соваться не стоит…
— Верно.
— Тогда остается только дружеский вечер при свечах на нейтральной территории. — Она подразумевала территорию, не входящую в отдел и фирму.
— Подходит.
— Тем более что я живу недалеко от вашего отдела.
— Тем более!
— Тогда, может сегодня?.. Зачем хорошее дело в долгий ящик откладывать…
— Сегодня вряд ли, сами видите, много работы.
— А вы ее перенесите… на понедельник.
— Не могу: долг!
— Тогда…
— Тогда продолжим допрос, а обо всем договоримся, созвонившись по телефону.
И допрос свидетеля Козаченко продолжился вновь.
Остальные ведущие специалисты фирмы, обеляя себя, снимая с себя естественные подозрения, также валили всю вину на Тому — первое звено во всей этой цепочке легкомыслия и преступной доверчивости. Впрочем, никто из них так и не сказал, что Несмелова Тома была в преступном сговоре с лицами, осуществившими мошенническое завладение имуществом фирмы.
Сама Несмелова Тамара Борисовна признавала за собой должностную халатность, однако, на прямой вопрос следователя: не является ли она соучастником преступления отвечала твердо: «Нет!». И попросила приобщить к делу сделанные ее по памяти карандашные наброски лица лжеклиента:
— Я на досуге постаралась воспроизвести лицо мошенника, что-то схожее есть… во взгляде глаз и …очертании подбородка, — поясняла она. — Может, это вам поможет в его розыске. А то, что подруги, — она на мгновение задумалась, — теперь уже бывшие, — уточнила скорее для себя чем для следователя, — вам трещат, что он мой хахаль, то это вранье и бабьи домыслы.
К глубокому вечеру все свидетели были допрошены, а возникшие при допросах некоторые небольшие неточности и шероховатости в их показаниях были устранены путем дополнительных допросов, благо, что все вызванные свидетели так и простояли весь день под дверью кабинета следователя. На устранение неточностей даже очных ставок не потребовалось — просто те или иные моменты и нюансы люди подзабыли или сочли не столь важными, чтобы их обнажать. Когда же им указывалось на эти упущения, то они их тут же вспоминали и называли, чем и устраняли первоначальные пробелы в показаниях. Ничего нового, кроме уточняющих деталей к портрету мошенника и некоторого предположения о существовании еще одного фигуранта, помогавшего мошеннику, добыто не было. Да и об этом таинственном подельнике говорилось вскользь: кто-то будто бы видел какого-то мужчину в коридорах административного здания фирмы, кто-то вроде бы слышал, как мошенник с кем-то парой слов на родном языке перебросился, но даже этих «кто-то» все допрошенные Паромовым свидетели точно назвать не могли. Что было новым в деле, так это выданная ими копия товарно-транспортной накладной на вывезенный товар, в которой имелись данные о марке автомобиля «МАЗ», его старый регистрационный номер (в стране происходила перерегистрация автотранспортных средств с заменой государственных номерных знаков на новые с цифровым указателем регионов), а также с фамилией водителя и его инициалами. Все это при проверке могло оказаться как истинным, так и фальшивым. Следовало дождаться понедельника и заняться проверкой, так как в выходные дни картотека ГАИ не функционировала. Самое большое, что смог сделать в данной ситуации старший следователь, так это через начальника ОМ объявить данный автомобиль в розыск в надежде на то, что он еще в Курске и находится в рабочем режиме, а не стоит где-нибудь в гараже или боксе, что, впрочем, и было сделано.
— Вот видишь, — не скрыл своей радостной заинтересованности Павлов, когда Паромов по внутреннему телефону связался с ним по данному поводу, — только начал заниматься — и кое-какие результаты уже имеются. А почему ты на работе, — вдруг спохватился он. — Тебе же завтра по графику суточное дежурство в оперативной группе. Что, опять без выходных? Ты это брось. Прекращай. Дела никуда не денутся, их на нашу жизнь будет еще столько… За-кругляйся — и марш домой! Если же автомобиль будет обнаружен, то дежурный наряд и сам как-нибудь разбе-рется.
