С этой мыслью Кочетов и пошел на поиски Дзюбы. Утром перед уходом он взял с кухонной полки бутылку с уксусной эссенцией — знал, как приедается в тайге пресное. Бутылку со спиртом он загодя положил в котомку еще дома.
Дзюбу он застал у водопада и очень обрадовался. Приди он туда сутками позже — и считай: зря бил ноги. Петр Тарасович был не в духе. Позарился на козла — больно уж тот удобно стоял в скалах неподалеку — и убил, но услышал, как шуршат, осыпаясь со склонов, камни, и побоялся идти в каменный лабиринт. За ужином, прежде чем заговорить о делах, Кочетов и предложил Дзюбе домашних шанежек да еще с уксусом. Петр Тарасович подобрел, поглядывал ласково. А когда продавец достал и бутылку спирта, совсем оживился. Махнул в мясо, запеченное в тесто, солидную порцию «уксуса» да еще пожаловался: мол, сильно развел, не жжет… Кочетов от приправы отказался: давно уж желудком страдает. Уж и по второй собрались выпить, когда Дзюба побагровел и зло спросил, какой это отравой напоил его Кочетов. Тот взял «уксус», лизнул слегка, почувствовал «что-то не то» и, закрыв склянку, отставил ее в сторону. А полуобезумевший Дзюба уже «пер медведем». Кричал, что Кочетов, мол, пришел его ограбить, схватился за карабин. Тут продавцу стало не до объяснений, он бросился «куда глаза глядят» — к скалам. Едва добежал до расселины, раздался выстрел, и ему обожгло бок. Он продолжал бежать опрометью, и в это время сверху посыпались камни…
Очнулся Кочетов утром. Все тело было избито, изранено. К тому же его «выворачивало наизнанку». Еле-еле выбрался на поляну, но Дзюбы не нашел. С трудом передвигаясь, взял свои вещи и пошел прочь. Внизу, у начала волока, связал кое-как «плоток из валежин». Кепку, ватник потерял.
— А накануне как переправились?
— Так Дзюба и перевез.
— А если бы его не застали?
— На том берегу и заночевал бы. Дело привычное.
Когда тщедушный, исхудавший Кочетов узнал о смерти Дзюбы, отравленного вехом и засыпанного камнями, он заплакал. Шумно, взахлеб…
В окуляре прибора ночного видения мелькали салатовые очертания скал и кустов. В прогалах меж ними быстро двигалась человеческая фигурка. Против ожиданий Кузьмы, считавшего, что Леонид пойдет вниз, к реке, тот пробирался по опушке к Чертовым скалам.
Цепь кустов оборвалась. Леонид стоял у подножия высоких скал, пристально глядя в направлении костра. Кузьма не шелохнулся. Конечно, Дзюба-младший мог дойти до скал проще, напрямик, а не тащиться по кустам. Только ему, очевидно, нужно было идти так, чтоб в любую минуту сделать вид, что собирался он не туда.
Шло время. Леонид не отводил взгляда от костра.
Скрывшись пo плечи в тени рюкзака, Кузьма лежал неподвижно, боясь спугнуть Леонида, хотя тот находился метрах в трехстах и едва ли бы заметил, шевелится его спутник или нет.
Неожиданно фигура Дзюбы-младшего исчезла за скалами. Вновь появилась. Он карабкался вверх. Было просто удивительно, как он умудрялся ориентироваться в темноте. Наверное, отлично знал, куда шел, и не раз туда ходил. Причем риск был громадный: каждый шаг мог стать последним…
Кузьме приходилось теперь не только следить за Леонидом. Время от времени он вскидывал «пистолет» и по зубцам «привязывал» его путь к скалам, чтоб не потерять ориентировку. Иначе потом он не смог бы найти это место.
Поднявшись метров на двадцать вверх, Дзюба-младший остановился. Он снова долго и пристально смотрел в сторону костра.
«Похоже, еще раз хочет убедиться, не проснулся ли я, не спохватился ли, что его нет, не пошел ли искать, — понял Кузьма. — Значит, тайник там».
В следующее мгновение Леонид юркнул за скалу и пропал из виду.
И тут Кузьма едва не вскочил на ноги и не заорал во все горло: метрах в двух выше, как бы заглядывая, да, именно заглядывая в расселину, в которой скрылся Леонид, появился человек, по пояс высунувшийся из-за скал. Переведя виньер прибора на самое сильное увеличение, Кузьма узнал в этом человеке… Ангирчи.
Свечин протер глаза. Может, с усталости померещилось? Но нет. Облик Ангирчи он узнал бы из тысячи других. И старик, видимо, следил за тем, что делает Леонид.
