3. Было бы крайне необходимо, чтобы с академиком Сахаровым встретился один из руководителей Советского правительства. Мало надежды на то, что в результате такой беседы Сахаров изменит свое поведение (он болен, сломлен своим окружением, находится в состоянии экзальтации). Но указанная встреча выбивала бы почву из-под ног у тех, кто пытается сегодня упрекать нас в том, что с таким «уважаемым» человеком (трижды Герой, академик) никто из руководства не поговорил, не попытался его образумить. Подобные разговоры есть среди хороших людей за рубежом и даже в нашей стране. Нельзя не учитывать, что, пользуясь безнаказанностью, Сахаров в то же время очень боится, что с него «снимут Звезды» или изгонят из Академии. Сейчас он в превентивном порядке неоднократно подбрасывает эти опасения западным журналистам, которые в свою очередь акцентируют внимание прессы на том, что советское руководство ни в коем случае не пойдет и не имеет права пойти на такую меру.
В свете этого на беседе, возможно, следовало бы твердо заявить Сахарову, что если он не прекратит антисоветские выступления, то может лишиться звания академика и звания Героя Социалистического Труда (а это значит к тому же потерять и 800 рублей в месяц, которые он получает, ничего не делая). Как альтернативу Сахарову следовало бы сделать предложение поехать на работу в Новосибирск, Обнинск или какой-либо иной, режимный город, с тем чтобы помочь ему оторваться от враждебного окружения, прежде всего из числа корреспондентов западной прессы.
Разумеется, указанные акции вызовут шум на Западе, возможно, новый всплеск антисоветизма, известное недовольство в некоторых братских партиях и прогрессивных кругах. Будут разговоры и среди некоторой (небольшой) части советских людей. Но все это не станет долгосрочным явлением и будет носить временный характер. Оставление же дела Солженицына и Сахарова в неопределенном состоянии может продлиться очень долго, причем все вышеуказанные негативные явления будут так или иначе иметь место, а элемент безнаказанности — работать, безусловно, не в нашу пользу.
4. Чтобы локализовать негативные последствия наших акций в отношении Солженицына и Сахарова, возможно, следовало бы подготовить информацию по этому вопросу для руководства социалистических стран и ряда братских партий.
5. Поскольку в антисоветской кампании подвергаются нападкам многие стороны общественно-политической структуры и образа жизни советского общества, представляется целесообразным обратить на это особое внимание в нашей пропаганде, активнее выступать с теоретическими материалами, разъясняющими содержание политики нашего государства и всю многосторонность опыта строительства коммунистического общества. Раскрыть существо демократических преобразований в нашей стране и в то же время прямо и косвенно развенчивать взгляды Солженицына и Сахарова, как взгляды людей, которым чужды и враждебны завоевания социализма. Представляется необходимым также шире использовать трибуны различных международных форумов и совещаний для активного наступления и разоблачения реакционных кругов Запада, препятствующих нормализации международной обстановки.
Такого рода материалы следует настойчивее продвигать не только в советской печати, но и за рубеж через возможности ТАСС, АПН, Гостелерадиокоми-тета. Возможно, стоит разработать единый план действий по этому вопросу, вплоть до конкретных поручений отдельным работникам общественных организаций и государственных учреждений.
В связи с тем, что в своих последних документах Сахаров и, особенно, Солженицын, в целях прикрытия своих антисоветских взглядов и привлечения симпатий различных категорий населения, пытаются демагогически спекулировать на таких вопросах, как вопрос «о роли русского народа в Советском государстве», «о положении женщины при социализме», о правомерности «воинской повинности» в нашей стране, об охране исторических памятников и в этой связи о якобы неверной реконструкции Москвы и др., было бы целесообразно уделить этим вопросам должное внимание через средства массовой информации.
