— Тогда б я, конечно, другой телефон взял, — раздраженно пробормотал Дима, выключая осточертевшую игрушку и глядя на время. «Час уже почти!»
Хлопнула входная дверь и в кабинет вихрем… нет — скорее, селевым потоком — влетел Вирджил. Пронесся к столу, вытащил один из ящиков, и, наклонившись над ним, принялся перебирать лежащие в нем бумаги.
— Ты еще здесь? — спросил он негромко, не поднимая головы, и Дима не сразу понял, что вопрос обращен к нему.
— Вы же сами сказали, что «сейчас придете» — обиженно сказал Дима, — уже час почти…
Вирджил поднял голову.
— Сей час — означает — в этом часе. Какие проблемы? Но неважно. Можешь идти. Завтра к одиннадцати у общественной приемной нашей любимой правящей партии. Кстати, убийцу Попкова взяли.
— Быстро, — сказал Дима растерянным голосом. «Стоп-стоп, какой еще общественной приемной?»
— А он и не прятался, — Вирджил поднял голову и посмотрел Диме в глаза холодным пристальным взглядом, — алкоголик, в соседнем подъезде жил. Во всем признался. Да хоть бы и не признавался — на пистолете его отпечатки.
Дима мотнул головой. Что-то не так… общественная приемная… нет.
— Они не того взяли, — твердо сказал он, — от того — не пахло.
— А он больше не пьет. Уже неделю. Ему бог запретил.
— Кто?
— Бог, — сказал Вирджил, всем видом выражая недоумение Диминым вопросом. Словно нет ровным счетом ничего странного в том бог может повелеть алкоголику перестать пить и тот — послушается.
— Ясно. А Попкова убить ему тоже бог велел?
— В точку! — Вирджил улыбнулся и ткнул в Диму указательным пальцем, — а еще бог подсказал ему, где можно найти пистолет — в почтовом ящике.
— Понятно, — сказал Дима, хотя на самом деле ничего ему не было понятно.
— А мне вот — непонятно, — Вирджил вздохнул, — ладно, с алкашом этим все более-менее ясно, сейчас с ним специалисты работают, может, получится образ этого «бога» вытащить. Существуют, знаешь ли, методики психопрограммирования. И почему алкаш — тоже понятно: эти методики как-то применимы только к людям с поврежденной психикой. Вот только более ненадежного и дорогостоящего киллера представить себе сложно. Даже если допустить, что кому-то удалось найти дешевый и надежный способ, то почему Попков? Не понимаю.
Вирджил замолчал, уставившись отсутствующим взглядом в точку где-то под потолком (Дима даже глянул туда украдкой, чтобы убедиться что в этой точке ничего нет), потом встряхнулся, шмыгнул и посмотрел на Диму.
— Ну чего тебе еще? Я же сказал: свободен.
— А деньги?
— Ну ты хам, — восхитился Вирджил, — за что тебе деньги-то?
Ответ у Димы уже был.
— Когда мы обговаривали условия моего испытательного срока, вы говорили о пятистах евро каждый вечер. Заметьте, не за каждое выполненное задание, а просто — в конце каждого дня. И потом — это же не моя вина, что я сегодня ничего не сделал. Я был в вашем распоряжении, до сих пор остаюсь в нем и готов честно заработать свои пятьсот евро. Кстати, я уже недополучил подъемные за один день — помните, когда я вашу машину ремонтировал? Насчет того случая я не настаиваю, хотя…
— Вот ты как заговорил, — Вирджил посмотрел на него с недобрым прищуром, — а хотя хрен с тобой, — махнул рукой, достал из-за пазухи пачку купюр, отслюнявил бумажку и припечатал к столу, — на, держи и проваливай.
Дима подошел к столу, подобрал банкноту и сжал ее в кулаке.
— Спасибо. Так что, завтра в одиннадцать в общественной приемной…
— Да, да! Уйдешь ты уже наконец?
— До свидания, — Дима сдержал улыбку и выскользнул за дверь. В душе пели фанфары и настроение его взлетело в заоблачные высоты. «Ну я хорош», — восхищался собой Лукшин, — «молодец, отстоял себя. А то ишь — чуть мою пятихатку не зажал. А что — для него тоже, небось, деньги. Эх, жаль, что я насчет той сразу сдался. Наверняка он за нее уже отчитался, что мне отдал, а сам — зажилил.» Перескакивая через ступеньки, слетел на первый этаж, искренне улыбнулся в ответ на взгляд «училки» за стойкой (та фыркнула и уткнулась обратно в какой-то журнал) и выскочил на улицу.
Осмотрел стоянку, не признаваясь себе, что надеется увидеть красный спорткар. Тогда можно было бы ее и в ресторан пригласить. Да хоть в «Пушкинъ»… хотя ей, наверно, все эти «Пушкины» и «Турандоты» уже осточертели. Тогда… может предложить ей прогулку в карете по ночной Москве? (Писал однажды Дима в очередной выпуск «Ночного экспресса» проплаченную статью о какой-то фирме на Краснопресненской. Очень его тогда эта идея — романтической конной прогулки — вдохновила, вот только кататься ему было то не с кем, то не на что). Или…
