В ресторане «Аист» он рассыпал передо мной все свои возможности – карпаччо с белыми трюфелями, лобстеры с камчатскими крабами, анекдоты, десерты. И никаких разговоров о бизнесе. Я смеялась – он умел рассмешить – и чувствовала себя в безопасности – как с Мишкой, который почти друг. Потом предложил поехать в клуб, я подумала – почему бы и нет, надо укреплять полезные связи. Там он сел на диван рядом со мной, слишком близко для делового общения, говорил какую-то чушь, сбивался, смотрел на меня. Я вдруг почувствовала тепло. Я уже знала, что это значит.
Мы втиснули машины в переулок на задворках ГУМа.
– Не гламурно, конечно, выглядишь, – сказала Ирка. – Как слишком хорошая девочка.
Я осмотрела себя. Черная юбка, белая блузка, черное пальто.
– Я на дачу собиралась.
– А… – Полозова удивленно посмотрела на меня. – Ну, не важно. Зато молодая. Пошли!
Вход в бутик был блокирован плотной парфюмированной толпой. Ирка моментально слилась с ней – такая же яркая, возбужденная, праздничная. Она здоровалась, кивала, целовалась, падала в чьи-то объятия и тянула к кому-то руки. Я пробиралась за ее атласным пальто, стараясь на отвлекаться на медийные лица. Дапкунайте, Янковский, Хазанов. Парфенов, Табаков, Гафин. Сюткин, Михалков и Куснирович из компании Bosco.
Внутри магазина были расставлены картонные фигуры бодрого немолодого дядечки – глянцевого, как все преуспевающие люди. Это и есть Пол Смит? Было душно и тесно – количество бодрых ботоксных людей превосходило пропускную возможность бутика. Но мне нравилось – высокий градус общего ажиотажа резко повысил настроение.
Ирка потянула меня в сторону.
– Встань сюда, прикроешь меня. Не хочу с ней здороваться.
Полозова заняла позицию спиной к толпе, разместив меня напротив очень ухоженной и, судя по всему, очень уверенной в себе женщины, уже вступившей в опасный возраст, но еще претендующей на статус красавицы.
– А кто это?
– Тише. Долецкая. Тезка твоя. Видеть ее не могу!
– Почему?
– Долго объяснять.
– Ну и ладно, – я тут же потеряла интерес к теме. Но Ирка разъяренно зашептала:
– Журнал Vogue, главный редактор! На нее было два приглашения. И на Хромченко тоже. А мне одно послали, гады. Ничего, я разберусь с «Боско».
– А как же я прошла?
– Второе приглашение было Островской, моего редактора отдела моды. Пришлось забрать у нее. Не могу же я одна прийти, когда у них по два. А Полозов мне весь вечер испортил.
– Ир, извини, я ничего не понимаю в ваших делах.
– Да все просто. Есть четыре журнала – «Вог», «Базар», «Офисьель» и «Эль». И четыре главных редактора. Так рекламодатели считают. А мы пятые. Понимаешь, не первые, а пятые. Только потому, что у нас русские учредители. В каком-нибудь «Мари Клере» тебе скажут, что они пятые. Но пятые – это мы. Ты понимаешь, что значит быть пятой, когда ты делаешь журнал номер один. И без бюджетов «Вога»!
Я ничего не понимала, но кивала.
– Так у вас же тоже есть реклама.
– Ладно, Ален, это сложно. Просто, чтобы ты понимала, – я получаю приглашение на одно лицо, а Долецкая на два, я сижу на показе во втором ряду, а она в первом!
– А это так принципиально?
– Ты зайка еще… Ладно, расслабься. Смотри лучше по сторонам, не вникай пока в наши гнусности.
Я огляделась. Толпа еще больше уплотнилась и сжалась. В ней образовался эпицентр. Тот самый глянцевый дядька.
– Пол приехал. Все-таки он фантастический!
Фотографы стянули свои ряды вплотную к месту силы, декольтированные девушки устремились туда же, серьезные товарищи в дорогих костюмах тоже как-то приосанились, выпрямили спины, заулыбались. Рядом со Смитом, насколько я могла видеть через лакированные и напомаженные головы, стояли Куснирович в пиджаке, Долецкая в красном платье и Олег Янковский в полосатом шарфе. Точно такой же лежал рядом со мной на полке.
– Вот черт! Опять у нее эксклюзив.
– В смысле?
Я уже понимала, что речь шла опять про мою тезку.
– Нам отказали в интервью со Смитом. Дали «Базару» и «Вогу».
– Привет, дорогая! – Возле нас возникла невысокая блондинка неопределенных лет с пухлыми накачанными губами.
Они расцеловались.
– Прекрасна, как всегда!
– И тебе все комплименты мира.
