Антери, сын Лапландии - страница 3

Настало третье лето, Антери перешел в третий класс. У отца была постоянная работа на строительстве плотины или где-нибудь в тех краях. Вероятно, плотину уже почти закончили, потому что вода начала прибывать. Сперва это стало заметно по речке, протекавшей близ дома Антери. Уровень воды в ней не опускался и в сухой период. Течение в реке тоже остановилось, и все стремнины, пороги и водопады исчезли. Богатые хариусом и форелью места, которые показывал дедушка и которые в другие летние сезоны давали обильный улов, перестали существовать, и рыба в это лето ловилась где попало или не ловилась нигде, хотя ей предлагали лучшую наживку или специально изготовленных дедушкой бабочек.

В конце лета в их местах появилась большая партия рабочих с моторными пилами и топорами. Они повалили наземь весь березняк и ивняк, росший по берегам реки, причем сделали это основательно, широкой полосой по обеим сторонам русла. Весь поваленный лес они собирали в большие кучи и так продолжали продвигаться к верховьям реки, откуда вплоть до поздней осени и начала зимы слышался удаляющийся стрекот моторных пил и прочие звуки работы. А когда начались осенние дожди, следом за первой партией рабочих пришла вторая. На спине у них были ранцы с металлической рамой, а в ранцах большие баллоны со сжиженным газом; через плечо, извиваясь, тянулись шланги с соплом, из которого с шипением вырывалось красное пламя. Рабочие, направляя пламя на кучи хвороста и деревьев, поджигали их. По обоим берегам реки, насколько хватал глаз, вздымались огромные языки пламени и столбы дыма. Темные осенние ночи озарялись призрачными багровыми отсветами этого полыхания. Весь пейзаж постоянно заволакивала завеса дыма, и капли дождя, пройдя сквозь нее при падении на землю, из чистых и прозрачных становились черными, с примесью сажи.

Это была последняя зима, которую Антери прожил в родном доме. Многие семьи уже выехали, и их дома стояли опустелые, но школа еще работала… Невеселая была это зима. На всем, что бы человек ни делал, лежала печать недолговечности и прощания. Люди перестали следить за порядком в домах и чистотой своего окружения, и кучи мусора и отбросов накапливались у наружных дверей. Но дедушка Антери все же стремился поддержать порядок.

— Зачем носить зря так далеко помои и мусор, — не раз говорила мать. — Ведь мы уедем отсюда, и все покроет вода.

— Кто хочет, пусть уезжает, — говорил дедушка. — Я не уеду, я уже сказал.

— А мне можно остаться с дедушкой? — спрашивал Антери.

— Нет. Ты уедешь с матерью и отцом, — отвечал дедушка. — Нельзя, чтобы у тебя прервались занятия в школе, ведь наша школа закрывается… Как знать, может, и мне придется тронуться с этого места, только я далеко не уеду. Не на весь же свет разольется вода, а здесь поблизости есть высокие горки и, на худой конец, даже сопки чуть подальше. Поселюсь там, как можно ближе к нашим местам. Этот дом построен моими руками, эти поля расчищены мною, и леса вокруг все мои, знакомые. Останусь здесь до конца своих дней.

— И мне хочется остаться, — твердил свое Антери со слезами на глазах.

— Сильные никогда не спрашивают, чего хочется слабым, — говорил дедушка. — Но ты можешь проведать меня в долгие летние каникулы, или на зимние рождественские каникулы, или на пасхальные. Во время пасхальных каникул наст обычно хорошо держит, и тогда легко идти на лыжах.

— Я приду, и не один раз, — говорил Антери.

— Ладно… Но ведро с мусором я, как и прежде, буду выносить на помойку, пусть даже никто другой не выносит, — говорил дедушка.

— И я тоже буду, — говорил Антери.

— Конечно, будешь. Ты сильный мальчик. Ну, а теперь займись уроками и еще усерднее помогай матери там, на новом месте, когда дедушки с вами не будет.

Антери шел на лыжах к болоту Калтио. Он считал важным освоиться с окрестностями здесь, на новом месте, где они теперь жили. Никогда нельзя знать наперед, когда какие знания, умение или знакомство с каким-нибудь местом могут понадобиться человеку. Кто знает, может, на болоте Калтио вырастает по осени морошка и ее следует искать как раз на его окраинах. Это кое-что да значит, если ты сможешь послужить проводником матери или кому угодно, когда настанет пора собирать морошку.