– Хоть не выкинули ее, – пробормотала Мей. – Если бы в кружке был не Мотидзуки-кун, а Акадзава-сан…
То она уничтожила бы картину на том основании, что творчество человека, который «не существует», тоже не должно существовать. Скорей всего, Мей именно это имела в виду.
– Заберешь ее домой? – спросил я.
– …Нет, – Мей качнула головой и перевернула холст обратно. Потом обернула мольберт тканью и убрала за шкаф.
4
Выйдя из комнаты, мы тут же наткнулись на Миками-сэнсэй.
Естественно, нам следовало ее игнорировать. А ей следовало игнорировать нас. Я это понимал, но все равно на миг мои ноги сами собой остановились.
Возможно, именно из-за этого Миками-сэнсэй тоже остановилась, а потом неловко отвела взгляд. Мне показалось, что ее губы дрогнули, будто собираясь произнести что-то… Но, вероятно, только показалось. В конце концов, все это произошло в полутемном коридоре в течение нескольких коротких секунд.
По четвергам пятый урок (то есть как раз следующий) – рисование с Миками-сэнсэй, но мы туда идти не собирались. Это такой предмет, что учителю и ученикам гораздо легче, когда двое «несуществующих» отсутствуют. То же относится к классному часу, который у нас шестым уроком.
– Куда теперь? – тихо спросил я у Мей, пока мы шли бок о бок по коридору.
– Давай зайдем в библиотеку, – предложила она. – В дополнительную, естественно. Заодно можем там и пообедать.
5
В общем, звонок на пятый урок застал нас уже в дополнительной библиотеке. Когда мы пришли, там не было никого, в том числе Тибики-сана.
Мей уселась на один из стульев, стоящих вокруг большого стола, и начала читать книжку, которую принесла с собой. Когда она ее доставала, я успел кинуть взгляд на обложку: «Одинокая толпа». Интересно, что это за вещь? Во всяком случае, она, похоже, не имела ничего общего с жанром, которым увлекались мы с Мидзуно-сан.
– Я ее взяла в основной библиотеке, – сказала Мей, опустив взгляд на открытую книгу. – Название как будто само ко мне попросилось.
– «Одинокая толпа»?
– Ее написал человек по фамилии Рисмен. Дэвид Рисмен. Слышал про него?
– Неа.
– По-моему, у твоего отца эта книга вполне может быть.
А. Такого сорта книга, значит.
– Она интересная?
– Мм… да вроде.
Я подошел к тому же шкафу, который показал мне Тибики-сан в прошлый раз, когда я здесь был. Там, где я помнил, я нашел искомое – школьный фотоальбом 1972 года. Взял его с полки и отнес на большой стол.
Выбрав место в двух стульях от Мей, я сел и раскрыл альбом. Дело не в том, что я хотел еще разок увидеть маму времен средней школы. Просто вспомнил вдруг, что хотел кое-что проверить.
Я открыл разворот класса 3-3 и принялся изучать групповое фото на левой странице.
Пятая справа во втором ряду, мне чуть напряженно улыбалась мама-школьница. Спереди-справа от нее, чуть поодаль от учеников, стоял мужчина. Худой, в синем блузоне. Держа одну руку на бедре, он улыбался веселее, чем любой из учеников. Это был… угу, ну точно.
– Где здесь твоя мама?
Раздавшийся у меня за спиной голос Мей так меня напугал, что я чуть не заорал. Блин… она же сидела менее чем в трех метрах от меня. Как я умудрился не заметить, когда она встала?
Приведя нервы в порядок, я указал на фотографию.
– …Вот.
– Хммм.
Мей заглянула в альбом через мое плечо и уставилась на мамино лицо.
– Рицко-сан, да… – прошептала она. – Хмм… понятно.
Она удовлетворенно кивнула. Потом отодвинула стул справа от моего, села на краешек и спросила:
– От чего твоя мама умерла?
– Ох… – я невольно вздохнул. – Она меня родила, а потом – тем же летом, в июле… Она себя неважно чувствовала после родов, а тут подхватила простуду, которая потом дала какое-то осложнение.
– …Ясно.
Это было пятнадцать лет назад. Точнее, если подключить арифметику – четырнадцать лет и одиннадцать месяцев назад.
– Кстати, ты вот это знала? – на этот раз спросил я, глянув искоса на лицо Мей. Мне показалось, что повязка на ее левом глазу грязнее обычного. – Глянь, кто в тогдашнем три-три был классным.
Мужчина в синем блузоне в правом углу группового фото.
«А, да. Ее классный руководитель был таким красивым молодым человеком… Он преподавал обществоведение и вел драмкружок или еще что-то в этом роде. И он так любил свою работу. Мне кажется, ученики его очень уважали».
