— Ну как, понравилось?
— Да, Арсений, — проговорил я.
Утром вместе с вещами мне привезли устройство Архуна, так что мы незаметно проверили некоторые участки усадьбы и автомобили на предмет наличия «случайных» подслушивающих устройств.
— Что-то не так, мой принц? — напрягся мой верный товарищ.
— Либо пленник в ужасе и в помутнении рассудка сказал того, чего не было. Либо у тебя на базе имеются люди, которым совершенно нельзя доверять.
— Что вы имеете в виду? — насторожился великий князь.
— Про странного Валентина и башню с часами пленник сказал впервые. Считай, вспомнил чего не знал, — покачал я головой. — Но я даже уточнил у него. Вроде как этого он раньше никому не говорил. Зато, по его словам, раньше он упоминал куда более жирную зацепку. Бордель «Красный куб» или что-то в этом роде, по-русски он не особо понимает, как ты знаешь.
— Купол, — быстро поправил меня Арсений. И под моим вопросительным взглядом тут же дополнил: — Память предшественника вдруг отреагировала. И что же получается? Никаких упоминаний о борделе в отчётах не было.
— Вот и я говорю, — вздохнул я. — Либо на каком-то этапе информацию вычеркнули, либо нашему наёмнику привиделось, что он уже рассказывал об этом.
— Хочется верить во второй вариант, — нахмурился великий князь.
— Но мы-то с тобой понимаем, что скорее всего, столкнулись с первым, — отозвался я.
«Моей жене Софье Александрит», — гласила едва заметная гравировка с внутренней стороны кольца.
Софья не сразу заметила её, обнаружив только на третий день после того, как Аскольд сделал предложение. Девушка часто надевала кольцо, когда никто её не видел. А в свободное время иногда его разглядывала. И крайне удивилась, когда впервые прочитала надпись, сделанную мелкими буквами.
«Каков наглец! Уже и имя рода придумал!» — подумала она тогда с восхищением. И даже не почувствовала обиды, что Аскольд выбрал имя рода единолично, не посоветовавшись с будущей супругой. В этом вопросе у Софьи не было предпочтений.
Ведь нельзя назвать новый род «Рюриковичи».
А имя «Александрит» звучало непривычно для русского слуха, чем сильно выделялось из общей массы.
Но Софья была почему-то уверена, что это имя подойдёт роду Аскольда. Да и ей, откровенно говоря, нравился выбор жениха.
Да, тогда она считала Аскольда своим женихом и будущим мужем. Пусть так и не дала ему прямой ответ, занятая размышлениями о том, что нужно сделать, чтобы сразу создать боярский имперский род, что попросить в приданное…
Софья Троекурова в очередной раз прокручивала в голове события минувших дней и вертела в пальцах дорогое сердцу кольцо, сидя на кровати в своей комнате в московской усадьбе князей Выборгских.
— Колечко на память, колечко… — тихо пропела она и уткнулась лицом в подушку.
Девушка не знала, сколько она просидела в такой позе, до тех пор пока в чувство её не привёл осторожный стук в дверь.
Быстро спрятав кольцо под подушку, Софья, повысив голос, проговорила:
— Войдите!
— Доченька, это я, — сказал князь Выборгский за дверью.
— Входи, пап, я одета, — вздохнула девушка. Она сначала подумала, что это служанка, а тут сам князь.
Антон Иванович зашёл в комнату и скользнул взглядом по домашнему платью дочери.
— Соня, к тебе есть серьёзный разговор. Спустишься со мной в библиотеку?
— Хорошо.
Софья вместе с «отцом» молча спустилась по лестнице в холл, и, миновав коридор, вошла в небольшую библиотеку. На журнальном столике уже стояли две чашки с чаем и вазочка с фруктами. Князь жестом предложил девушке занять одно из двух кресел.
— Ты главное — помни, доченька, — проговорил он, тепло глядя в глаза Софье. — Всё, что я делаю, я делаю ради твоего блага. Я твой самый надёжный союзник и желаю тебе только добра.
— Да, отец. Конечно, — кивнула Софья удивлённо. — Я никогда в тебе не сомневалась и не буду сомневаться.
— Вот и славно, — улыбнулся князь Выборгский. — А теперь вам стоит во всём хорошенько разобраться.
Он вернулся к дверям библиотеки, открыл их и подал кому-то знак.
Софья услышала шаги.
Отчего-то они показались ей очень знакомыми. Девушка встала с кресла.
Шаги приближались, и…
