В коридорах по дороге со мной здоровались лицеисты и лицеистки. Поздравляли с выходом в четвертьфинал, желали успехов. Красота! Я уже успел заметить, что всё меньше злобных взглядов обращается на меня, когда я гуляю по школе.
— Доброе утро, Софья Антоновна, — я зашёл в кабинет учсовета и мысленно порадовался, что Троекурова тут снова сидит в гордом одиночестве. И снова за учебниками.
— Аскольд Игоревич? — она подняла на меня удивлённый взгляд. — Здравствуйте. Чем обязана вашему неожиданному визиту?
Решительно подойдя к ней, я поклонился:
— Софья Антоновна, благодарю за то, что вступились за меня вчера. Я не забуду ваш достойный поступок и обязательно отблагодарю вас.
Выпрямившись, я улыбнулся. Она посмотрела на меня серьёзным взглядом серых глаз, а затем нахмурилась и покачала головой:
— Не стоит. Я всего лишь предположила, что возможно произошла судейская ошибка. Да и потом, ваша проблема решилась не благодаря мне, а благодаря Надежде Григорьевне.
Чувство дежавю с силой щёлкнуло меня по лбу. Юля говорила то же самое.
— Вы вправе воспринимать произошедшее по-своему, ну а я по-своему, — добродушно ответил я. — И от своих слов я не откажусь. Прошу прощения, что побеспокоил.
Развернувшись, я направился к двери.
— Аскольд Игоревич, — раздался за моей спиной властный голос Царицы лицея.
— Да? — я обернулся через плечо.
— Удачи вам в сегодняшних боях. Если на то будут воля богов, встретимся в финале.
— Обязательно встретимся, — подмигнул я девушке. — Мне не терпится сразиться с вами.
— Я знаю, — кивнула она с какой-то зловещей полуулыбкой. — Я помню, что ваша цель — стать чемпионом империи. Как и моя.
— С честью же поборемся за достижение наших целей, — глядя в её красивые глаза, твёрдо произнёс я. — И какой бы ни был результат — не останемся друг на друга в обиде.
— Да будет так. Но помните, вы всё ещё член учсовета. И если не оправдаете моих надежд, вам придётся заниматься всей грязной работой учсовета, а не просто носить значок, — её улыбка стала коварной.
— Помню, Софья Антоновна. До встречи.
— Увидимся, Аскольд Игоревич.
Возле самой двери я вновь обернулся. Она всё ещё смотрела на меня, так и не вернувшись к учебнику и тетрадке.
— Кстати, Софья Антоновна. Вчера, когда вы вышли на арену ради меня… Вы выглядели бесподобно. Царственно, величественно и весьма грациозно.
— Я… — хлопнула она ресницами, а затем поджав губы, процедила: — Я вышла не ради вас.
— Всего хорошего, — помахал я ей на прощанье и скрылся за дверью.
Два урока, последовавший за ними обед, на котором к нашему столику подходили знакомые и незнакомые лицеисты, чтобы поздравить меня, и последний урок — время пролетело почти незаметно. Если бы не лёгкая слабость во всём теле и тяжесть в мышцах, я был бы счастлив, что наконец-то начинается последний соревновательный день школьного этапа.
В шестом туре турнира между боями был назначен перерыв в десять минут, чтобы все участники могли наблюдать за поединками потенциальных соперников вживую. Для этого также выделили восемь небольших секций на трибунах — чтобы бойцы и их группа поддержки точно получили места.
Первым шёл поединок Царицы, который она закончила быстро, в очередной раз продемонстрировав, что не зря считается главной фавориткой соревнования. Идёт шестой тур, а Софья до сих пор не использовала объёмные техники. Впечатляет.
Ну а затем наступил мой черёд выходить на арену.
Выслушав напутственные слова от своих товарищей — на трибуне мы стояли нашей привычной группой в шесть человек, я спустился в раздевалку.
Через шесть минут меня позвали на выход.
Самую малость, но всё же я нервничал. Форкх с ней, с болью в теле, это мелочи. Куда хуже, что мой контроль над обоими энергиями после ночного боя не идеален. Если с жи́вой дела обстоят ещё более-менее, то с альтерой… худо. Сейчас я не смогу вырубить осветлённого одним точечным ударом, не нанеся ему травмы. Если бы стояла задача убить — пожалуйста. А так придётся возиться.
Отбросив лишние мысли, я вышел на арену и поднял кулак к потолку. Зрители встретили меня одобрительным гулом.
— Бой! — крикнул судья, после всех традиционных действий и обратного отчёта.
