Теодора все еще стояла у окна, наслаждаясь открывающимся из него видом, когда раздался деликатный стук в дверь и вошла служанка с подносом, на котором были не только кружка с китайским чаем, но и два куска хлеба с маслом, нарезанные так тонко, что Теодоре они показались почти прозрачными.
Служанка явно была деревенской жительницей, молодой и розовощекой.
Поставив поднос и отодвинув занавески на другом окне, она сказала:
— Сегодня тепло, мисс, поэтому я подумала, что вы не захотите разжигать огонь в камине. Но я его растоплю для вас, если вам холодно.
— Нет, спасибо, мне очень тепло, — ответила Теодора.
И с любопытством добавила:
— А что, у всех в комнатах разжигают камин по утрам?
— О да, мисс. Это первое, что я делаю, как только прихожу к кому-нибудь.
Вспоминая, как холодно ей было в особняке с самого детства, Теодоре это показалось верхом роскоши.
— В этой части дома всегда холодно, — продолжала служанка, — и часто приходится здесь топить, когда нигде больше не нужно.
— Должно быть, это очень старое здание… — Теодора вопросительно посмотрела на служанку.
— Очень старое, мисс, и жуткое, если вы понимаете, о чем я!
— Вы имеете в виду, что здесь… водятся призраки? — уточнила Теодора с улыбкой.
— Да, мисс, настоящие, да еще и…
Она внезапно остановилась, и по выражению ее лица Теодора поняла, что та собиралась сказать что-то лишнее.
Затем, словно пристыженная своей нескромностью, служанка резко повернулась к гардеробу со словами:
— Если вы скажете мне, что вам угодно надеть, мисс, я посмотрю, нужна ли глажка.
— Меня заинтриговало то, что вы рассказали о призраках и о том, что еще тут есть, из-за чего эта часть дома «жуткая», — ответила Теодора.
Служанка посмотрела на дверь, будто опасаясь, что кто-то может их подслушивать.
— У меня будут неприятности, если миссис Кингдом, это наша домоправительница, мисс, услышит, как я тут с вами болтаю. Надеюсь, вы на меня не донесете.
— Нет, конечно, нет, — успокоила ее Теодора. — Я часто думала, что призраки водятся в моем доме, который тоже очень старый. Но если они там и водятся, то они милые и совсем не страшные.
— Ну, я надеюсь, вас они не потревожат, — быстро сказала служанка. — А теперь, мисс, что вы желаете надеть?
Теодора поняла, что не получит больше никаких сведений, и хотя служанка несколько раз возвращалась, пока она одевалась, болтушку так и не удалось подвести к неоконченной теме. Интересно, что это за призраки?
Ей представилось, что это мог бы быть рыцарь, бряцающий доспехами, или, может быть, роялист времен гражданской войны, спрятавшийся в замке, когда его преследовали круглоголовые — кальвинисты, «божьи ратники» в красных мундирах, которыми руководил Оливер Кромвель.
Одевшись, Теодора поспешила к отцу и обнаружила, как отчасти и ожидала, что вид у того весьма усталый, он бледен и завтракает в постели.
— Я становлюсь стар и немощен, — слабым голосом проговорил он, завидев на пороге дочь. — А когда-то мог скакать верхом весь день и потом всю ночь бодрствовать. Теперь же — непродолжительная поездка, и что? Я выбит из седла!
— Это была долгая и трудная поездка, папа, — нежно сказала Теодора, — да и в последнее время ты был нездоров. Но ты никогда не выглядел лучше, чем вчера за ужином.
Отец попытался рассмеяться, но смех получился тихим. И все же его глаза поблескивали.
— Думаю, я показал им, что Колвин из Маунтсорреля может за себя постоять, когда ему бросают вызов.
— Да, папа, и я тобой очень гордилась!
— Подумать только, — продолжал отец, намазывая масло на хлеб, — что граф Хэвершем, неглупый парень, а слыхом не слыхивал о моих картинах.
— Тут внизу говорили, сэр, — вмешался Джим, — что нынешний граф, который получил наследство только в прошлом году, не был в Англии несколько лет и, более того, был в ссоре с отцом, так что большая часть вещей в замке ему в новинку.
— Что ж, это все объясняет, — с удовлетворением ответил Александр Колвин, — вижу, придется нам его поучить уму-разуму.
— Уверена, ты на это способен, папа, — улыбнулась Теодора.
Она была рада видеть, что отец сытно завтракал, и надеялась, что это сотрет утомление и круги под глазами с его лица.
