Англичане в допетровской России - страница 34

Неудивительно, что англичане всячески стремились задобрить своего «лорда-покровителя». В Сборнике документов императорского русского исторического общества помещена «Роспись подарков», привезенных английскими купцами Борису Годунову. В указанном списке значилось: 9345 золотых монет, 71 изумрудных камней, две запонки с камнем, одна с агатом, две золотых пуговицы с камнем, золотой перстень с изумрудом, 14 позолоченных серебряных стопок, 100 жемчужин, а также запонка золотая с камнем, на котором «вырезана образина (портрет) королевны»[170].

Впрочем, Годунов также не оставался в долгу перед королевой. В 1587 г. Горсею, отбывавшему в Англию, вручили подарки для королевы от царя и «особенно от Бориса Федоровича». Багаж посланника и дары разместились в обозе из 70 телег. На аудиенции у королевы Горсей, вручая письма от Годунова, засвидетельствовал «его дружбу и готовность к услугам», а также заверил Елизавету в том, что Борис Федорович «превыше всех государей и властелинов мира почитает и мечтает быть полезным ее императорскому… величеству». Затем настал черед демонстрации московских даров. Церемонию знакомства с «поминками» Горсей не преминул описать. «Они (подарки) были выставлены в галерее. Она (королева) приказала некоторым (придворным) остаться, другим уйти, боясь, что они будут просить чего-нибудь. Я показывал, а королева дотрагивалась своей рукой до каждого свертка, там было четыре куска персидской золотой парчи и два куска серебряной, большая белая мантия из штофа, на которой было выткано солнце… еще был прекрасный большой турецкий ковер, четыре богатых связки черных соболей, шесть больших… рысьих шкур, две белые шубы из горностая. Королева даже вспотела, устав перебирать золотые ткани и особенно соболей и меха»[171]. Однако этим московские подарки не исчерпывались. Выглянув из окна дворца, королева увидела во дворе двух белых кречетов, свору собак, ловчих соколов и двух ястребов, после чего изрекла: «Это действительно редкий и настоящий царский подарок!»

Не поскупился Годунов и на подарки самому посланнику. Он прислал Горсею «необыкновенно редкое платье из ткани, затканной и вышитой серебром, из Персии… стоящее так дорого, что я, — сообщал посланник, — не смог бы даже оценить его; красивый вышитый шатер или тент; вышитые платки, полотенца, рубахи с золотой и серебряной нитью… сорок прекрасных соболей, множество отборных соколов». На дорогу в Англию Горсею была пожалована также провизия: 70 овец, 20 быков, 600 кур, 40 окороков, 2 коровы, 2 козы, 10 лососей, 40 галлонов водки, 100 галлонов меда, 200 галлонов пива, 100 караваев белого хлеба, 600 бушелей муки, 2 тысячи яиц, запас чеснока и лука. А после того, как Горсей отправил с дороги «благодарственные письма» Борису Федоровичу и другим высоким чиновникам, ему доставили новые дары: кусок золотой парчи на платье, чтобы «носить в память о Борисе Федоровиче», и прекрасную связку соболей на его украшение[172].

Последняя миссия Горсея от Елизаветы к царю состоялась в 1590–1591 гг. В Москве в это время произошли перемены, и Борис Годунов встретился с английским посланником тайно. «Приказав всем отойти, — писал Горсей, — он поцеловал меня, по их обычаю, и со слезами сказал, что не может по разным серьезным причинам, оказывать открыто мне прежнее расположение… Он говорил о разных вещах, которые нельзя доверить бумаге. Прощаясь, он уверял меня, что не даст и волосу упасть с моей головы»[173]. Однако вскоре Горсею предъявили «многие обвинения», в числе которых называли его сношения с польским королем, а также вывоз из России «больших сокровищ». Впрочем, дальнейшее дознание быстро прекратили, хотя английского посланника и препроводили на время в Ярославль. Там-то Горсей и узнал о трагедии в Угличе, случившейся в мае 1591 г. — убийстве младшего сына Ивана Грозного царевича Дмитрия. По рассказам Горсея, один из слуг царевича перерезал ему горло. Под пытками убийца, будто бы, признался, что его послал это сделать Борис Годунов[174].

Вскоре после этих трагических событий Горсей был, по сути дела, выслан из России. Его выпроводили без отпускной аудиенции у царя и уже ставших традиционными посланий к королеве от Годунова. Однако Борис написал Горсею, что будет, как и прежде, заботиться о его благополучии и готов, в случае необходимости, прислать из собственной казны денег, если посланник в том нуждается. Ответ Горсея не заставил себя долго ждать. 20 марта 1605 г. англичанин обратился с письмом к Годунову, в котором напоминал о данном обещании: «Комфорт, довольство, которыми я прежде пользовался, по моей скромности не позволяли мне докучать Вашему Величеству такого рода просьбой. Теперь я покорно прошу Ваше Величество приказать, чтобы это ваше царское вспомоществование было прислано ко мне, дабы насколько возможно поддержать мое нынешнее состояние. Я знаю, что Всемогущий Господь сделал вас Государем обширнейших владений, величайшего народа и казны богатейшей, чем какого-либо другого монарха в мире, поэтому и очень малая дача из вашей царской казны будет много значить сама по себе, и будучи малой — очень поддержит и поможет мне и моей семье»