«Я вела себя безобразно в тот вечер, но это не оттолкнуло его, – думала Эшли. – А как он поведет себя, узнав, что все это время я не была честна с ним? Выдержит ли?» Без сомнения, существовал единственный способ получить ответ на терзающий ее вопрос. «Я расскажу ему правду, – пообещала она себе. – Скоро. Однако не сейчас. Сейчас не самое подходящее время».
Брендон был просто ангел! Мирился с ее отвратительным характером, резкостью и частой сменой настроения. Терпел все ее сумасбродства – случалось, Эшли вдруг раньше времени заканчивала вечер, потому что у нее руки чесались именно в тот момент взяться за карандаш. Мирился даже с ее причудой насчет того, чтобы так долго не спать с ним, хотя оба умирали от желания. «Он поймет и это тоже, – успокаивала себя Эшли. – Конечно, поймет. Он любит меня. Никакая правда о моем прошлом не изменит этого».
И все же в душе Эшли затаился страх. А вдруг Брендон не сумеет понять, почему она солгала ему? Вдруг почувствует, что не может больше доверять ей?
«Не впадай в панику, – уговаривала она себя. – Все это в общем-то не так уж важно».
Для Брендона – может быть. Но для его родителей… Ох, это наверняка совсем другое дело.
Они завтракали на балконе, и Эшли бросала кусочки булочки воронам, которые садились на перила, выпрашивая подачку.
– Если ты позволишь, они съедят весь твой завтрак, – поддразнивая ее, сказал Брендон.
– Я всего лишь следую твоему совету. – Эшли оторвала еще кусок булочки и бросила очередной голодной птице.
– Моему совету? – удивился он и отпил глоток кофе.
– Конечно. Кто говорил, что если я не научусь обуздывать свой аппетит после секса, то спустя несколько месяцев, проведенных в твоем обществе, буду весить тонну?
– Ну, сказано было не совсем так, если уж на то пошло. Через шесть месяцев ты будешь весить триста фунтов, вот что я говорил.
– Какая разница? Плюс-минус сто фунтов и месяц-другой роли не играют.
Эшли встала, поплотнее запахнув зеленый шелковый халат, под которым на ней не было ничего. При свете яркого утреннего солнца ткань просвечивала, став полупрозрачной.
– Иди ко мне. – Брендон, возбужденный этим зрелищем, призывно распахнул объятия.
– Что у тебя на уме, безнравственный ты человек? – замурлыкала Эшли.
– Иди ко мне и увидишь.
– А это безопасно?
– В общем, нет. То, что у меня на уме, нельзя назвать безопасным, – признался Брендон. – Но с каких это пор ты стала беспокоиться о своей безопасности?
– Тебя не проведешь. – Эшли сделала шаг вперед и остановилась прямо перед ним. – Не забывай, Холлистер, мы на виду у всех. По крайней мере отчасти.
– Да помню я, помню, где мы!
Он развязал пояс на ее халате, и тот соскользнул вниз. Брендон начал медленно ласкать налитые, упругие груди. Когда соски затвердели от желания, он принялся по очереди целовать и посасывать их. Обхватив его голову руками, Эшли гладила ему волосы. В конце концов, почувствовав, что больше не в силах терпеть, она раздвинула ноги Брендона, распахнула его халат, обнажила восставший пенис и позволила ему медленно войти в себя, с наслаждением ощущая его близость. Ее рот жадно прильнул к губам Брендона, руки обхватили его за шею. Слитные движения их бедер становились все чаще, и вскоре они одновременно ощутили наслаждение, яростное, как взрыв. Вся трепеща, Эшли положила голову на плечо Брендону, а он прижал ее к себе, и так они замерли надолго в молчании, чувствуя, что слова не нужны.
В конце концов Эшли все же заговорила.
– Дорогой, надеюсь, то, что я скажу, не разрушит наши отношения. Но… – Она внезапно смолкла.
– Что, сердце мое? – пробормотал Брендон, продолжая обнимать ее.
– Я… я голодна.
* * *
День благодарения они провели вместе. Эшли извинилась перед родителями, сказав в свое оправдание, что готовится к выставке и поэтому не сможет вырваться к ним на праздник. Она еще не созрела для того, чтобы сообщить им о Брендоне.
Он тоже звонил своим в Нью-Йорк и вряд ли хотя бы словом упомянул о ней. Впрочем, содержание этого разговора осталось Эшли неизвестно. Казалось, Брендону вообще неприятно говорить о родителях – он очень редко затрагивал эту тему, а ей не хотелось оказывать на него давление, требуя объяснений. По крайней мере без острой необходимости.
