Коллин закрыл глаза. Эшли права. Он – трус и прячется от самого себя. Он любил ее, но боялся рисковать, боялся неудачи. Боялся не оправдать ее ожиданий – или своих собственных. Любовь – единственное, что он не готов поставить на кон.
Мысли одолевали Коллина, не давая ему покоя. Его судьба была решена в тот момент, когда он победил Холлистера. Ему все-таки придется управлять «Интерконтинентал ойл», ведь он добился контроля над компанией. Больше некому, и значит, у него просто нет выбора. Не такой жизни он хотел для себя, но это его долг.
Внезапно будущее показалось Коллину чертовски унылым. Если уж на то пошло, будущее, в котором отсутствовала Эшли, другим быть и не могло. По крайней мере с ней он чувствовал себя живым. По крайней мере еще сегодня утром ему было ради чего вставать. И может быть – только может быть…
– Генри, поворачивай обратно у следующего перекрестка!
Всю дорогу от автомобиля до стойки отлетающих в Италию он бежал.
– Пассажиры этого рейса уже приглашены на посадку, – покачал головой клерк.
– Какой выход?
Клерк назвал номер. И Коллин снова побежал, прокладывая путь сквозь толпу и не замечая ничего вокруг, пока не остановился у выхода с указанным номером.
В первый момент он не увидел Эшли. Неужели она в самолете?.. Нет, вон она – опустилась на колени у самого выхода и разговаривает с сыном.
Коллин бросился к ней и схватил за руку.
– Мне нужно кое-что тебе сказать! – закричал он, оттаскивая ее от выхода.
Эшли испуганно и непонимающе смотрела на него.
– Коллин! Что с тобой, ради Бога?
– Я люблю тебя! – Один взгляд на лицо Коллина объяснил Эшли все, что стояло за этими словами. – Я хочу жениться на тебе… если ты не против!
Она слушала его, приоткрыв рот.
– Если я не против? – Эшли заплакала и засмеялась одновременно. – Дурак! Сумасшедший, просто безумец какой-то! – Она прильнула к нему, не обращая внимания на перешептывающихся пассажиров. – Тебе известно, что ты ненормальный?
– Это надо понимать как «да»?
Эшли закивала головой, не думая о том, что краска течет по ее щекам.
– Да! – счастливо закричала она.
– Думаешь, тебя устроит унылая жизнь жены административного работника? – Коллин достал из кармана носовой платок и вытер ей щеки.
Откинув голову, Эшли рассмеялась от всего сердца:
– У меня такое чувство, что жизнь с тобой будет какой угодно, только не унылой — чем бы ты ни занимался.
САН-РЕМО, ИТАЛИЯ
июль 1988 года
– Мне ужасно не хочется уезжать отсюда, – сказала Эшли Коллину, когда они рука об руку прогуливались вдоль аллеи, выложенной разноцветными плитками. – Последние месяцы были такими мирными…
– Угу. – На его лице заиграла удовлетворенная улыбка. – Ты имеешь в виду – по сравнению с последним годом, так я понимаю?
– Вот именно, – не спуская взгляда с Роберта, вприпрыжку бегущего по аллее впереди, Эшли положила голову Коллину на плечо. В конце концов ночные кошмары остались позади, и ей ужасно не хотелось, чтобы что-то нарушило мир и покой, обретенные на итальянской Ривьере.
– Теперь, когда Бредли Холлистер уже за решеткой, нет смысла задерживаться здесь. Ни один суд в стране не отнимет у тебя – у нас! – Роберта, а долг призывает меня вернуться домой. Первоочередными делами занимается Билл Мак-Никол, но я не могу рассчитывать на то, что это будет продолжаться вечно.
– А как там Джастин? – спросила Эшли. – Что ни говори, он держал в руках бразды правления компанией по меньшей мере десять лет.
– Нет, моему дорогому братцу я больше не доверяю, – ответил Коллин, и в его голосе послышалось сожаление, когда он перевел взгляд на яхты в гавани. – Хорошо, что Джастин и не настаивает. В конце концов, все эти годы он был всего лишь козлом отпущения для людей Холлистера. И если у него есть желание снова оказаться в управленческом кресле, пусть докажет, что ему можно доверять. – Коллин помолчал. – И тебе, любовь моя, пора снова заняться искусством. Или ты больше не хочешь рисовать?
– Очень даже хочу. – Эшли помолчала, любуясь своим обручальным кольцом, усыпанным бриллиантами и сапфирами. – Но я подумываю кое о чем еще… Что, наверно, не следует откладывать… Если ты, конечно, не будешь возражать.
