— Но ведь она уже была мертва, когда мои родители исчезли?
Эрика пролистала блокнот:
— Да. Она умерла от инфаркта в семьдесят третьем году. Кстати, это произошло на Валё. Старший сын Руне Клаэс нашел ее мертвой позади дома.
Писательница протянула Эббе копию газетной статьи:
— Вот что писала об этом «Богуслэннинген».
Фру Старк быстро прочитала заметку.
— Видимо, бабушка была местной знаменитостью, — сказала она задумчиво.
— Да, все знали Лауру Блитц. Сигвард зарабатывал на морских перевозках. Поговаривали, что он вел дела с немцами во время Второй мировой войны… — ответила Эрика.
— Они были нацистами? — испугалась Эбба.
— Сложно сказать. Но известно, что у них были симпатии к нацистскому режиму.
— А у мамы? — с широко распахнутыми глазами спросила Эбба. Анна тоже во все глаза уставилась на сестру.
— Мне ничего об этом не известно, — покачала та головой. — Инес все характеризовали как милую и наивную девочку, находившуюся под влиянием матери.
— Ну, это объясняет ее неравный брак, — закусила губу фру Старк. — Отец вроде тоже был властным человеком… Или это я сделала такой вывод, потому что он был директором интерната?
— Нет, ты права. Он был строгим и даже жестким.
— А бабушка тоже родом из Фьельбаки?
— Да, ее предки жили здесь. Ее мать звали Дагмар. Она родилась в девятисотом году.
— Значит, она родила бабушку в двадцать? Но в то время это, наверное, было нормально… Кто был отец?
— Отец неизвестен — так записано в церковной книге. И эта Дагмар была необычной женщиной. — Послюнявив палец, Эрика пролистала блокнот дальше. — Вот выписка из судебной книги.
— Осуждена за разврат? — ужаснулась Эбба, прочитав написанное. — Прабабка была проституткой?
— Мать-одиночка с ребенком, рожденным вне брака… — вздохнула писательница. — Видимо, ей приходилось продавать себя, чтобы было на что жить. Ей нелегко пришлось. Несколько раз ее судили за кражи. Все считали ее безумной. Она много пила и, судя по документам, много времени провела в психлечебнице.
— Какое же детство, должно быть, было у бабушки! — воскликнула фру Старк. — Неудивительно, что она стала такой суровой.
— Да, думаю, ее детство легким не назовешь, — согласилась Эрика. — Сегодня девочке не разрешили бы жить с такой матерью. Но сто лет назад люди презирали матерей-одиночек.
Писательница как наяву видела перед собой мать и дочь. Она столько времени посвятила их истории, что они стали для нее совершенно реальными людьми. Она сама не понимала, почему так глубоко закопалась в прошлое этой семьи и какое оно может иметь отношение к исчезновению другого семейства, но история и вправду была захватывающей.
— А что стало с Дагмар? — спросила Эбба.
Эрика протянула ей копию черно-белого фото из зала суда.
— Боже, это она?! — охнула фру Старк.
— Можно посмотреть? — попросила Анна, и сестра развернула бумагу к ней.
— Когда этот снимок сделан? Она выглядит такой старой…
Эрика заглянула в свои заметки:
— В сорок пятом году. Ей было сорок пять лет. Его сделали перед тем, как она попала в больницу Святого Йоргена. — Писательница сделала театральную паузу и продолжила: — За четыре года до ее исчезновения.
— Исчезновения? — изумилась Эбба.
— Да, видимо, это у вас семейное. После сорок девятого года о ней нет никаких сведений.
— И Лаура ничего не знала?
— Лаура порвала с ней все контакты задолго до того. Она уже была замужем за Сигвардом и не хотела иметь к ней никакого отношения.
— И нет никаких предположений, куда она делась?
— Многие считали, что она напилась и сорвалась в море, но тело так и не нашли.
— Боже мой, — вздохнула Эбба. — Прабабушка — проститутка и воровка, пропавшая без вести… Не знаю даже, что сказать.
— Дальше еще хуже. — Эрика оглядела собравшихся, чтобы убедиться, что они все превратились в слух. — Мать Дагмар…
— Ну же! — нетерпеливо произнесла Анна.
— Нет, давайте продолжим после обеда, — решила поиздеваться над гостями писательница.
— Говори! — в один голос крикнули обе ее собеседницы.
— Ладно. Вам знакомо имя Хельга Свенссон?
Эбба покачала головой. Анна нахмурилась, а потом подняла глаза на Эрику:
— Душегубка…
— Кто? — удивилась Эбба.
