— Не сейчас! Будьте серьезны! — Она вздохнула.
Анжелина машинально взяла Луиджи за руку и сжала ее. Ошеломленный, он наслаждался этим ее неожиданным порывом.
— Как бы вам это сказать? Луиджи, заклинаю вас, не подвергайте мои последующие слова сомнению.
В этот момент произошло событие, вполне обычное для повседневной жизни повитухи. На улицу Мобек въехала повозка и остановилась перед воротами дома Анжелины. Она прислушалась, раскрыв рот от неожиданности.
— Черт! Это приехали за мной! — воскликнула Анжелина.
— В такой час? — удивился Луиджи.
— Дети появляются на свет в любое время суток. Увы, я должна идти. Как они удивятся, увидев, что я бегу по улице!
— Кто «они»?
— Те, кто сейчас барабанит в ворота, — ответила Анжелина, вставая. — Луиджи, прошу вас, не уезжайте из города. Потерпите немного. Теперь я должна запрячь кобылу в коляску. Вы можете расположиться в конюшне. Там есть пустое стойло с чистой соломой. Обещайте, что будете там, что не исчезнете, когда я вернусь.
Все больше и больше удивляясь, Луиджи не отрывал от молодой женщины страстного взора.
— Какой мужчина не уступит подобной просьбе? Если понадобится, я буду ждать вас сто лет.
Анжелина ушла, благословляя этот сад, раскинувшийся буквально в двух шагах от ее дома, куда легко долетали уличные шумы.
— Иду! Я уже здесь! — крикнула Анжелина, глядя на черный фаэтон, запряженный серыми лошадьми.
Мужчина, стучавший в ворота, обернулся. Это был Гильем Лезаж.
— Гильем!
— Слава Богу, ты здесь! — воскликнул он с таким облегчением, что было очевидно: его совершенно не интересует, откуда она появилась.
— Что случилось? — спросила Анжелина.
Гильем был слишком хорошо воспитан, чтобы поднять среди ночи такой шум без веской на то причины.
— Леонора! Прошу тебя, поехали! Она так мучается, она потеряла столько крови… Мой отец послал за доктором, но я доверяю только тебе. Поедем, прошу тебя!
Перед Гильемом тотчас предстала повитуха, собранная, ответственная, спокойная.
— Сейчас возьму саквояж и чистый халат, — сказала Анжелина. — На каком месяце беременности твоя жена? Когда я ее видела, она, скорее всего, была на пятом или на шестом месяце.
— Начинается восьмой месяц, если верить доктору, у которого мы были на прошлой неделе.
— Ну что ж, это немного успокаивает меня. Я соберусь быстро. Следи за лошадьми, они явно нервничают.
— Только побыстрее, прошу тебя!
Это было сродни молитве, которую Анжелина хорошо знала, крик души мужей в такие моменты: «Быстрее, прошу вас!» Гильем ничем не отличался от мужчин, которые просили Анжелину оказать столь важную услугу, всецело полагаясь на ее знания и опыт.
— Мадемуазель Энджи, — взволнованно заговорила Розетта, когда молодая женщина вошла в кухню. — Я встала, услышав шум на улице. Так вы нашли Луиджи?
— Да, но сейчас я должна ехать с Гильемом. Велика вероятность того, что его жена родит сегодня ночью.
— Что?! — возмущенно воскликнула Розетта. — Так это он устроил весь этот бедлам?
— Розетта! Не задавай мне больше вопросов! У меня нет времени тебе отвечать. Не удивляйся, если увидишь в конюшне странного типа. Я сказала Луиджи, что он может там переночевать.
— Ну, вы даете! А почему вы не предложили ему лечь в углу двора на охапке сена? В конце концов, мы вполне могли бы найти ему местечко и в доме, этому мсье де Беснаку.
— Замолчи! Он еще ничего не знает! — поспешно сказала Анжелина, которая уже к этому моменту собрала все, что ей было необходимо. — До свидания, Розетта. Занимайся Анри, если к утру я не вернусь домой.
— Хорошо. Я буду все делать как обычно. Пойду еще подрыхну.
— Посплю! Надо говорить «посплю»! — поправила ее Анжелина и побежала к Гильему.
Как и все мужья, снедаемые беспокойством, Гильем пустил лошадей в галоп. Сидя на заднем сиденье экипажа, Анжелина смотрела, как перед ее глазами мелькают тополя, растущие по берегам Сала.
«Сейчас я приеду в мануарий Лезажей, о чем я так мечтала в то время, когда была влюблена в этого человека. Сколько раз я любовалась этим маленьким замком на вершине холма! Боже, до чего я была доверчивой!»
Бешеный галоп, которым ее бывший любовник заставил мчаться лошадей, не способствовал разговору. Молодая женщина готовилась осматривать Леонору, как любую другую свою пациентку, надеясь, что новой трагедии не произойдет.
