— Не волнуйтесь, котелок уже стоит на плите. Располагайтесь, мадемуазель.
— Что я вам говорила? — подала голос Коралия. — Уже пробила полночь. Малыш родится 6 октября.
— Вы чувствуете схватки? Когда отходят воды, схватки учащаются.
— Да, я чувствую схватки, но несильные.
Анжелина вновь осмотрела Коралию. Она боялась ягодичного предлежания, но ее страхи оказались напрасными: ребенок шел головой. «Сегодня днем я ошиблась из-за полноты Коралии. Пальпируя живот, я не смогла прощупать положение ребенка», — думала Анжелина.
— Хорошо, все идет своим чередом, — сообщила Анжелина. — Похоже, будущий школьник торопится познакомиться с вами.
Ив Жаке сидел около камина и, насупившись, курил трубку. Анжелина сказала себе, что этот мрачный мужчина начисто лишен сердечности, жизнерадостности. Она жалела Коралию, которая круглый год жила на этом затерянном в горах хуторе с мужем, отсутствующим дома с утра до вечера.
— Ваши соседки не придут? — спросила Анжелина, удивленная тем, что их еще нет.
По давней традиции соседки собирались в доме роженицы. Анжелину обычно раздражала эта традиция, поскольку ей приходилось буквально выдворять любопытных, пришедших поддержать родственников роженицы.
— Уже слишком поздно, да и Ив не любит, когда его беспокоят, — прошептала Коралия. — Днем мы разговариваем около мостков, знаете ли. Самая милая соседка — это ваша тетушка. Хочу вам прямо сказать: с тех пор как здесь узнали о моем кузене, ко мне стали по-иному относиться.
«Разумеется! Газеты посвящали этой ужасной истории целые полосы! — подумала Анжелина. — Шорник, имевший собственный дом в Сен-Жироне, убийца трех девушек. Насильник! Боже мой, он мог убить Розетту! Если бы не моя овчарка, он изнасиловал бы и задушил ее, как и других».
— Да, люди такие, — произнесла она вслух. — Я очень сочувствую вам, Коралия. Но вы должны защищаться, вы должны объяснить, что совсем не причастны к этому.
Женщина смиренно улыбнулась и сразу же скорчилась. Ее лицо исказилось от боли.
— Ой, черт возьми, как больно! Мне хочется тужиться! Я просто должна тужиться!
— Нет, нет, еще рано. Прошу вас! Шейка матки раскрылась, но ребенок должен сначала высвободиться. Это произойдет через несколько минут. Надо немного подождать. Скажите, где лежит приданое ребенка. Я приготовлю пеленки и распашонки.
— В сундуке, рядом с кроватью, — с трудом произнесла Коралия.
— Пойду подышу воздухом, — сказал Ив Жаке. — Дайте мне знать, когда малыш появится.
Возмущенная такой холодностью и равнодушием, Анжелина не осмелилась возразить, хотя, возможно, ей могла понадобиться помощь. Пытаясь обуздать свое раздражение, она стала раскладывать белье, необходимое для новорожденного. Несмотря на вызывающее поведение будущего отца, она испытывала искреннее облегчение. Пациентка вела себя спокойно и ровно дышала. Судя по всему, роды должны были пройти без осложнений.
— Опять схватки, мадемуазель, — сообщила Коралия. — Пресвятая Дева, у меня сводит живот…
Анжелина подошла к кровати и принялась массировать твердый живот женщины, потом опять осмотрела ее.
— Браво! Ребенок уже на подходе, так что, когда опять начнутся схватки, вы должны будете тужиться.
В этот момент в дверь тихо постучали. Не дожидаясь ответа, в комнату вошла Албани в голубом холщовом переднике, с черным платком на голове и в накинутой на плечи шали.
— Я могу чем-нибудь помочь? — робко спросила она.
— Тетушка, как это мило с твоей стороны! Ребенок выходит, все хорошо, но твоя помощь понадобится. Мне нужен очень чистый таз с горячей водой и ушат с теплой мыльной водой. Коралия, вы ужинали?
— Нет, мне кусок в горло не лез.
— Когда родите, почувствуете голод. Тетушка?
— Не волнуйся, Анжелина, я подогрею ужин.
Присутствие Албани придало уверенности не только пациентке, но и повитухе. Они слышали, как она ходит по дому, гремит посудой, наводит порядок. Но время шло, а у Коралии больше не было схваток, и она забеспокоилась.
— Это нормально? У меня больше нет желания тужиться.
— Дышите глубже и сядьте. Это лучшая поза. Возможно, ребенок устал или ему не хватает воздуха.
Вскоре благодаря советам Анжелины пациентка согнулась от сильнейшего спазма.
