И горец хлопнул по плечу Луиджи, который с трудом удержался на ногах.
— Сначала надо распрячь Бланку и поставить ее в конюшню, — сказала Анжелина. — Дорога была для нее долгой и утомительной.
— Я этим займусь. Мне нечасто приходится ухаживать за таким красивым животным. Мой осел будет глазеть на нее, радуясь, что в конюшне появилась настоящая принцесса.
Теперь Жан Бонзон смеялся, и его громкий смех уносился ввысь, звенел в прозрачном воздухе, уже становившемся прохладным. Он размашистым шагом направился к кобыле и мимоходом пощекотал племянницу под подбородком.
— Юная упрямица, я очень рад, что ты приехала с женихом, — процедил он сквозь зубы.
Анжелина с нежностью посмотрела на Луиджи. Теперь она была спокойна. Ее жених сразу завоевал сердце этого вспыльчивого мужчины, который был так дорог ей.
— Мне очень жаль, что у меня нет возможности почаще приезжать к вам, — доверительно сказала она Албани.
— Мы были бы очень рады видеть вас обоих, — призналась женщина.
Луиджи заметил, что Анжелина светится от счастья. Ее лицо озаряла почти детская улыбка. Казалось, ничто ее не раздражало — ни долгая дорога, ни ворчание ее дядюшки. Потом он залюбовался прекрасным диким пейзажем, вершинами, покрытыми первым снегом, ледником горы Валье, неровной линией гигантских елей, врезавшихся верхушками в бледно-лазурное небо с золотисто-розовыми облачками. Женщина, которую он любил, была здесь у себя дома, там, где хранились ее самые дорогие детские воспоминания, почти около неба.
Хутор Ансену, в тот же день
Порозовевшая от смущения Албани пригласила Анжелину и Луиджи в дом. По безукоризненно чистому полу и начищенной воском мебели, сделанной Антуаном Бонзоном, отцом Жана, было ясно, что Албани — хорошая хозяйка. В огромном камине пылал огонь.
— Садитесь. Сейчас я накрою на стол, — сказала Албани. — После такой поездки вам надо восстановить силы.
Для этой женщины с миловидным лицом Сен-Лизье был краем света. Она никогда не покидала своей родной долины. Когда муж возил Албани в Масса, для нее это было знаменательным событием.
— Кукурузный пирог еще теплый. Я только что подогрела его в печке. Понимаете, мсье, для моей племянницы это настоящее лакомство. Вчера я испекла несколько пирогов.
Семеня по комнате, Албани поставила на стол горшочек с черничным вареньем, четыре тарелки и стаканы, положила ложки. В ее движениях было нечто торжественное, словно она считала этот прием очень важным. Она даже дрожала от волнения.
— Тетушка, не утруждай себя! — попросила ее Анжелина.
— Я впервые принимаю семью, это доставляет мне удовольствие, — отозвалась Албани, словно оправдываясь. — Вот, все готово. Теперь дождемся моего мужа. Ну, мсье, так как я должна называть вас, Жозефом или Луиджи?
— Луиджи. Я не привык к своему настоящему имени.
— Хорошо, хорошо!
В окне показался Жан Бонзон и направил на акробата испытующий взгляд.
— Эй, аристократ! Не могли бы вы мне помочь? Надо принести охапку сена для кобылы.
— Сейчас иду! — воскликнул, вскакивая с табурета, Луиджи. — Анжелина, заодно я занесу в дом наши вещи.
Луиджи вышел, уверенный, что ему придется ходить по навозу или доказывать, что он не боится физической работы. Оставшись одни, женщины улыбнулись, представляя, как горец и молодой человек будут общаться.
— Надеюсь, что Жан не будет подтрунивать над твоим женихом, — вздохнула Албани.
— Не волнуйся, Луиджи не даст себя в обиду.
— Он красивый юноша, но я не представляла твоего жениха таким, со слишком длинными волосами и серьгой в ухе…
— В городе, тетушка, его считают эксцентричным.
— Эксцентричным? Я не знаю такого слова.
— Так называют человека, который ведет себя необычно, словно бросая вызов всему привычному.
— Да ты ученая! Когда вы собираетесь пожениться?
— В субботу, 10 декабря. Вчера я разговаривала об этом с отцом Ансельмом, нашим приходским священником. Мне хотелось бы, чтобы вы приехали, ты и дядюшка. Я закажу для вас комнату в таверне мадам Серена, это на соборной площади.
От испуга Албани широко раскрыла глаза. Отрицательно помотав головой, она сказала:
— Но как мы поедем? А наши животные? Жан не доверяет соседям. Ты же знаешь своего дядюшку! Он не оставит своих овец на два дня.
