– Если я правильно помню, ты доучивалась в другой акушерской школе?
– Так и было! После Тулузы я вернулась в Марсель, в родные края, получила диплом акушерки и между делом вышла замуж за санитара по имени Поль Берар, – рассказывала Магали. – Я сразу в него влюбилась, и он в меня тоже.
Молодые женщины вошли в тесную кухоньку. Там неприятно пахло пережженным жиром. По крайней мере, для гостьи в ее состоянии запах показался тяжелым. Магали Скотто достала из буфета бутылку красного вина и два стакана.
– Давай сядем в гостиной, где я принимаю пациенток, – предложила она.
– Если можно, я охотнее выпила бы воды, – попросила Анжелина.
– А ты совсем не изменилась! Все такая же деликатная… Я и правда рада тебя видеть. В Марселе я рассказывала про подругу с глазами цвета фиалки, но мне никто не верил, говорили, что это я присочинила. Да ты садись, садись, мои стулья достаточно хороши и для мадам де Беснак!
– Значит, тебе рассказали о моем замужестве?
– Первая же пациентка! Схватки на протяжении двадцати часов – у нас, как ты понимаешь, было время поболтать. Но я отвлеклась. Так вот, я оказалась тут неслучайно. После смерти моего бедного муженька как-то раз я встретила доктора Коста, того, что так по тебе сох, а потом…
Магали залпом осушила стакан. Анжелина к своему не притронулась, рассчитывая получить немного воды, как только коллега найдет для этого свободную минутку.
– Ты не спросишь, от чего умер мой муж?
– От чего?
– Утонул! Пошел поплавать и утонул! Господи, как я плакала! Только представь, ему было всего тридцать шесть, и плавал он как рыба! Мне снова нужно было искать работу. Я собрала чемодан и отправилась в Тулузу, где попросила мадам Бертен найти мне место, пусть даже в яслях. Тогда-то я и встретилась на улице с доктором Костом. Он рассказал мне о твоей удаче, что ты вышла замуж за богача голубых кровей, ни больше ни меньше, и что вряд ли ты будешь теперь практиковать… Благодаря супругу у меня было немного денег, и вот я приехала сюда. И что же? Монахини местной больницы встретили меня с распростертыми объятиями, потому что ты к тому времени уже отправилась в это свое паломничество. Они подыскали для меня этот вот дом и стали присылать пациенток. И знаешь, Анжелина, в этих краях женщины рожают на удивление легко! Платят акушерке, конечно, не бог весть сколько, но зато и работы немного.
– Тебе просто повезло, Магали. У меня в течение двух месяцев было несколько тяжелых родов.
Обе по-настоящему любили свою профессию, поэтому последовал оживленный обмен впечатлениями и опытом. И все же у Анжелины оставался еще один животрепещущий вопрос, который она поспешила задать, едва закончив свой рассказ о Коралии Жаке, умершей при родах прошлой осенью.
– Ты у кого-нибудь обо мне спрашивала? Заходила на улицу Мобек, где у меня диспансер?
– Нет! Монашки сказали, что не знают, когда ты вернешься. А я и не хотела поднимать шум вокруг своей особы. Видишь ли, я боялась, что ты, когда про это узнаешь, рассердишься. Конкуренция – обычное дело даже между акушерками.
– Признаться, я расстроилась, особенно когда услышала, что все тебя хвалят. Подумала даже, что эта вдова Берар крадет у меня моих пациенток. Но теперь я рада, что это ты, Магали. Через несколько месяцев я все равно не смогу работать – я жду малыша. Поэтому приходи посмотреть на мой диспансер. Ты могла бы принимать пациенток там, это удобнее, чем в этой комнате.
– Еще бы! Если есть деньги на обустройство диспансера… Я о нем наслышана. Современные инструменты, плиточный пол, умывальник! И что, ты позволишь мне арендовать его время от времени?
– Ты просто будешь приходить туда и работать. Я не возьму с тебя ни су.
Магали задохнулась от радости, и ее черные глаза заблестели.
– Я-то, признаться, боялась, что мы снова начнем враждовать, как тогда, в Тулузе. А ты такая милая…
– Жизнь дала мне все, о чем только можно мечтать, и я стараюсь помогать людям.
За разговором Анжелина успела осмотреться. Ковер давно не чищен, покрывало на диване тоже весьма сомнительной чистоты…
– Ты осматриваешь будущих мам на этой кушетке? – спросила она у Магали.
